Элиезер Воронель-Дацевич
Русский пейзаж
(окончание)
4. Ценное дополнение М.Вербицкого: затянувшийся пир
победителей.
Покуда я писал все это, в последнем, майском ":ЛЕНИН:е", точнее,
в "Ужасе и моральном терроре №30" появилась заметка Миши
Вербицкого относительно главной тенденции в интеллектуальной
жизни России 90-х гг. И действительно, Вербицкий, как человек, более
близкий к соответствующим кругам, вытягивает из постсоветской
темноты недостающее в моих построениях звено, которое, тем не
менее, является наиважнейшим. Не могу сказать, что я его совсем не
заметил выше, но оно у меня прошло под маркой "нечто" и
"медиакратия", однако все не так просто. Вербицкий назвал тенденции,
явки, адреса и вождей, после чего можно спокойно приходить и
устраивать погром.
В самом деле, на меня плохо повлиял почти ежедневно
наблюдаемый "литовско-польский политический ландшафт", и я уж
совсем забыл про особенности Руси-матушки. В отличие от многих
других стран, культурная жизнь России – это незаметная смена
замкнутых культурных элит, которые побеждают только благодаря
двум вещам: близости к властям и ориентации на Запад. Вербицкий
пишет о том, что в постсоветскую эпоху на роль культурно-
информационной резко выдвинулись представители "московского
концептуализма", так сказать, люди из мастерской Пригова, Сорокин-
Пелевин и прочая подобная публика. Это совершенно верно. Более
того, это СУТЬ ДЕЛА, о которой я упомянул лишь вскользь. Однако
Вербицкий приводит свою версию событий, которая, по-моему,
страшно далека от народа. Получается, что, мол, эта публика
противостоит современному "официозу", перешла от "критики
социализма" к его "воспеванию", а также породила Сергея Жарикова,
"ДК", Летова и т.п. Другое крыло – Пелевина-Сорокина-Акунина (ха-
ха!), Антона Носика, Курицына и прочих.
Все это абсолютно так и есть, но я по-другому бы расставил
акценты.
Начнем с того, что любой средний интеллигент из какой-нибудь
там Вологды сроду таких имен и не слыхивал. То есть речь-то идет о
группе, которая настолько хорошо замаскировалась, но при этом
спокойно ворочает "культурной жизнью" страны. И тут мы, можно
сказать, сразу ловим кошку за хвост в темной комнате. Вспомним -
стилем брежневской культурной элиты была как раз "криптократия", то
есть власть тайны, "свой круг", то, что потом стали называть противным
словом "тусовка".
Что собой представляла "концептуальная публика" 70-х гг.? В
сущности, группу выпендривающихся интеллигентов, вполне лояльно
настроенных по отношению к "сове", то есть брежневскому режиму. То,
что они дожили до "перестройки" и обрели мощь, говорит о двух вещах.
Во-первых, "гебе" считало их несерьезными противниками, да и вообще
не противниками. Так, мол, "физики шутят". Поэтому физическое и
иное существование "физиков-шутов" никаким опасностям не
подвергалось. Во-вторых, все это были, в основном, "сынки московской
элиты" – высшей и средней бюрократии, преуспевающей советской
богемы и т.п. Против социальности не попрешь.
Что было характерно для этой среды? Значительно бОльшая
степень свободы действий. Гебешники считали их развлекающейся
золотой молодежью и следили лишь за тем, чтобы они куда-нибудь не
вляпались. Ребята тоже были не дураки. При СССР они вполне мило
существовали и на жизнь не жаловались. В какой-то момент они, как
более свободные, смогли представить себя западным "культур-агентам"
в качестве советского культурного подполья. Более того, их образ более
соответствовал представлениям западных посланцев о "культуре", чем
"диссиденты".
Действительно, если вы приехали в СССР устанавливать контакты,
то с кем вы будете водиться? С "диссидентами"? Черта с два! Среди
"диссидяр" примерно 90% просто шизофреников, за всеми следит КГБ,
и общение с ними приводит к дурацким неприятностям. Честно скажу,
на месте "агентов Запада" я поступил бы точно так же. Я не идиот, и
общаться стал бы - с кем? С "истеблишментом" антисистемы, которая,
конечно, всегда и везде существует. Эти люди неплохо устроены, у них
нет проблем с "кампэтэнтыми органами", да и идеи их так похожи на
наши родные, исконные, западные. Ведь "концептуалисты" искренне
начали заимствовать западные формы искусства и настроений. Они
мимикрировали под Запад. И поэтому соответствовали основным "их"
критериям: нормальные, образованные, устроенные в жизни люди,
знающие языки и западную культуру, но при этом не "официоз".
Когда наступила "перестройка", оказалось, что эта публика: а)
имеет хорошие связи в советских "верхах"; б) обладает наработанными
контактами с западными культур-агентами, издает там книги,
устраивает "презентации", "инсталляции" и т.п. У советского аппарата
просто не было выбора в тот момент. Так "московский концептуализм"
был всосан необюрократией и превратился в слой проповедников на
службе меняющегося режима.
Никто этого особо не заметил. Но именно так и оказалось. Второй
эшелон советской культуры вышел на поверхность и слился с режимом.
Более того, впечатление мое таково, что режим 90-х сам по себе
представляет лишь жалкое зрелище, а истинную культурную власть
получили именно эти ребята. О чем и пишет Вербицкий.
Поведение и культурные ориентиры этой публики вполне
объяснимы. Игра в "средний класс" проистекает из того, что они "как
бы хорошо" жили всегда – и при "совке", и при "демократии". Чтобы
объяснить этот успех, выдумывается концепция "среднего класса",
интеллектуалов, которым мило при любой власти (лозунг: "мы
продаемся и идем нарасхват!") и которые всем нужны. Воспевание
"советской действительности" происходит отчасти из западной моды на
нее, отчасти от того, что массы "ностальгируют" (то есть такое
настроение хорошо продается!), а отчасти и от того, что при "коммуне"
прошла юность этих людей, - молодые годы всегда вспоминать
приятно.
Вот и весь секрет "концептуализма". На самом же деле он стал
какой-то серной пробкой в интеллектуальном механизме 90-х. Ни туда,
ни сюда. Я думаю, что роль его – переходная. Поднимется новая
культурная элита и выбьет эту пробку ко всем чертям.
Заодно заметка Вербицкого показывает нам, как меняются
культурные элиты в России. Механизм прост. Чтобы выдавить
"концептуализм", нужно идти точно тем же путем – хорошо
устраиваться в новом пейзаже, заводить контакты с Западом и
изображать истинных представителей "русского народа" (тем более, что
"народ" - это, как было принято говорить когда-то на моем курсе,
концепт без денотата). Конечно, концептуальная публика – не вяло-
гуманистические брежневские долбодрозды, и с ними справиться будет
трудно. Но мы пока согласны и на компромиссы. Пусть они это оценят,
а то хуже будет.
Иными словами, игра в "глухую оппозицию" приведет к тому, что
вас сметут. Я – за перерождение "режима" нашими совместными
усилиями. Вот чему учит "триумф московского концептуализма".
5. Две карты.
Тем не менее, в России, как можно убедиться, на поверхности
интеллектуальной жизни вообще, вроде бы, ничего не "лежит". Я
представляю себе, как какой-нибудь атташе американского посольства
в Москве, занимающийся внутренней политикой РФ, садится за
компьютер и пишет:
"Политическую борьбу в России продолжают характеризовать ярко
выраженные застойные черты. Сохраняется "византийская" традиция
позднего СССР, когда все политические вопросы решаются кругом лиц,
приближенных к кремлевскому руководству, при этом на принятие
решений не влияет практически ни один из имеющихся в стране
интеллектуальных центров..."
И так далее, и тому подобное... Прямо готовый шаблон.
То же касается и пресловутой интеллектуальной жизни.
На мой взгляд, относительно нынешней России существует две
географические карты "интеллектуального пейзажа", которые во
многом противоречат друг другу. То есть, скажем так, объекты там
одни и те же – но их ориентация разная, оценки их состояния разные....
Официальная картина РФ рисует достаточно болотистую
местность около канализационного стока, понять в которой что-либо
можно только в моменты выборов – думских или президентских.
Поскольку за последние полгода прошли и те, и другие, то стало ясно –
особых изменений с 1993 г. не произошло.
Поверхность изображается следующим образом.
Существует "якобы левая" партия – КПРФ. На самом деле, это
всего-навсего протопартия, в которой содержатся полуубитые
зародыши всех более-менее нормальных течений, и если бы в стране
был другой "режим", КПРФ давно бы развалилась на части –
правоконсервативную, социал-демократическую, крайне левую,
"фашистскую" и так далее, вплоть до национал-либералов, феминисток,
экологистов и гей-клубов. Все это в полном объеме содержится в
зюгановском супермаркете, а сам "вождь" тяготеет к чему-то среднему
между национал-консерватизмом и социал-демократией, некоему
варианту корпоративного государства, что можно было видеть из его
книги про горизонты и т.д. При этом КПРФ вынуждена играть в
"компартию брежневского типа", а то уйдет ее традиционный
инвалидно-пенсионерский электорат. И эта ориентация губит
коммунистов. Они в эпоху "чепухи" оттеснены на периферию, где
медленно, но верно разлагаются. При этом КПРФ остается силой, с
которой считается "режим". И исключительно из-за того, что у
коммунистов осталась "структура".
Существует "круг сил", так или иначе ориентирующихся на КПРФ,
причем среди них есть все – и "национал-социализм", и
"консервативные либералы", и "леваки". Их про-КПРФ-ная ориентация
часто сводится к декларации: "если бы да кабы ..." мы объединились....
Определенная, хоть и позорная, интеллектуальная жизнь тут имеется –
"День", "Дуэль", "Совраска", разные "Правды".... Журналы вроде
"Нашего современника" или "Москвы", которые крайне далеки от
"коммунизма", но время от времени все же пинают "режим" с КПРФ-
ной точки зрения. Так или иначе, разумным было бы развалить КПРФ
на составляющие и выступать под разными знаменами, потом создавая
коалиции. Но этот путь не проходит, поскольку "парламентаризм" в РФ
не прижился.
Затем, существует нечто под названием "начальство". Это "партии"
приближенных к вождям, партии, создающиеся на несколько месяцев
перед выборами и потом уходящие в песок "общества". Они
эксплуатируют массовые настроения "за поддержку стабильности" и, в
общем, успешно.
Последним писком партий начальства стало избрание Путина, этой
шишки, выросшей на абсолютно ровном месте. Но публика, которая
сделала президента-гебешника, упустила (?) из виду одну тонкость – с
избранием Путина из глубин русского общества поднялся такой
мощный импульс национал-прагматизма (даже, я бы сказал,
утилитарного неосталинизма), что президенту придется оправдывать
надежды. Может, так и было задумано новыми скотоводами. Но, тем не
менее, в постельцинской России пока что дышится чуть-чуть легче. Как
в старом еврейском анекдоте, козла из дома отвели в хлев, и жить сразу
стало намного лучше. Хотя какие-либо выводы делать еще рано.
В любом случае, мы должны констатировать – помимо начальства
и "протопартии" в РФ вообще больше ничего нет. Точнее, есть еще
"розовые" партии и группки, вроде блока Явлинского или Союза
прогрессивных самоедов (СПС). Но это все либо предвыборные ходы,
либо блажь – можно ли всерьез воспринимать Гришу Явлинского,
который, по-моему, уже сам не понимает, что говорит, и после его
интервью создается впечатление, что предводитель не совсем здоров.
Так что это все несерьезно.
Вот эта карта "режим" вполне устраивает. Ему кажется, что он
победил апатичное и тупое общество, и теперь будет сидеть у него на
шее 100 лет, пока не кончится нефть.
И, может быть, так оно и будет.
Но нас такой исход не устраивает. И мы попробуем нарисовать
другую карту.
Все крайне просто. Советский коммунизм за 74 года побочным
образом произвел "интеллигенцию", точнее, медиакратию, которая и
захватила, вместе с "бюрократами", идеологическую власть в стране
под шумок, да еще под западную "музыку". Однако эта публика не
отражает мнения "общества". Все, что она делает, можно
охарактеризовать так – это попытки переводить американские
инструкции по пользованию сортиром или ванной на русский язык.
Русские санузлы устроены совершенно по-другому, но нам
предписывается "во время совершения акта дефекации, повернув
вентиль 4, включать музыкальное сопровождение, чтобы заглушить
физиологические звуки..." Ах, нет "вентиля 4"? Немедленно приделать!
Ах, и в этом случае музыка не включается? Значит, вы недостаточно
либерализовались, плохо читали Хайека и ваше место сами понимаете у
чего....
Творцы культуры, которые большую часть времени проводят на
Западе и мыслят исключительно западными категориями, не годятся на
эту роль "творцов". Думаю, все это уже поняли. Надо просто заняться
трудным делом переваривания всюду понабившейся брежневской
"золотой молодежи".
Итак, есть официальная Россия "медиакратии", играющей в
непонятную игру ради непонятных обществу целей. И есть "другая
Россия", с ее цветущей сложностью и консервативным разнообразием.
Сегодня ситуация сложилась так, что они противостоят. И, быть может,
в конце концов опять заговорят пушки (я не сторонник такого исхода).
Говоря языком вульгарного марксизма, в России после гибели
СССР еще даже не произошла так называемая "буржуазная революция",
то есть не было перехода средств производства в руки нового сословия
(национал-бюргерства). Пока имеет место "революция сверху",
"огораживания", эволюция "нового дворянства" и все такое. Это
печально. Потому что от жесткого и жестокого исторического сюжета
не уйдешь. Значит, дальше будут "Кромвель", "мессианство" и "казнь
короля", "реставрация", "колониальная экспансия" и "викторианская
эпоха". Или что-нибудь в этом роде – в иных идеологических формах, в
другой "одежде", но сюжет сохранится.
Идеология национал-бюргерства, однако, еще только формируется.
Сопротивление развивает успех медленно. Черты "национал-
бюргерской" этики и всепоглощающего духа постсоветского
"фундаментального экономического строя" только начинают
проявляться.
И что мы видим в "Другой России"?
6. Другая Россия.
Все, о чем пойдет речь дальше – лишь необъективная попытка
давать характеристики тому, что появляется на исследуемой нами,
неофициозной поверхности. Движения и течения, описываемые ниже,
собраны тут по одной-единственной причине – они преодолели
"советское наследие" и представляют ответ "другой России", не
втянутой в официозные проекты.
Начнем с самого начала. Я постараюсь чрезвычайно кратко
описать те течения, которые, как мне кажется, будут формировать
интеллектуальную основу национал-бюргерского сопротивления в
ближайшее десятилетие. Еше раз повторяю, мой взгляд субъективен, и
от ошибки я не гарантирован, как и любой "публицист".
Национал-гностицизм
Течение, весьма и весьма характерное для России (вспомним
философов "серебряного века") на протяжении столетий. В свое время
породило большевизм и кучу других течений. В настоящее время
представлено Александром Дугиным, Михаилом Вербицким и отчасти
Евгением Головиным, а также движением "Арктогея". Постепенно
"официализуется", несмотря на декларируемый "нонконформизм",
одновременно "левеет". Легко перетекает между любыми
идеологическими формами, что делает направление почти неуязвимым.
"Национализм" русских гностиков не имеет ничего общего с тупым
национализмом "патриотов", это скорее "метафизический расизм".
Нельзя сказать, что влияние национал-гностиков колоссально, но им в
самом деле удается проникать всюду и проповедовать свои идеи. Я
думаю, что одна из важнейших составляющих будущей "буржуазной
революции" (если можно так назвать восстание "образованных
горожан" против остатков советской псевдоаристократии) будет
национал-гностической. Это двигатель, максималистская струя. Думаю
также, что именно это течение и будет уничтожено в ходе такой
революции, став ее главным инициатором. Слишком радикальные
методы у них. Своего рода "якобинский клуб"...
Как и сто лет назад, национал-гностики произвели на свет НБП
Лимонова и кучу мелких группок влияния. Возможно, породят что-
нибудь еще. Их следует рассматривать, как мощный генератор
политических течений, который пока только усиливается.
Традиционализм и консерватизм (Крылов, Холмогоров,
Вишневский и др.).
Зародыши нормального правого консерватизма в настоящее время
существуют, пожалуй, только здесь. Главное то, что этим людям
удается твердо отстаивать свою линию, несмотря на все выходки
внешней среды. Среди заслуг - создание известного сервера
"Традиция", серия статей Крылова "Как я уже сказал...", другие его
работы и статьи прочих участников группы. Деятельность пока – в
основном пропагандистская, что уже немало само по себе. Начал
выходить журнал "Эпоха" – и его направление нельзя не признать
вполне здоровым... На эту тему мне хотелось сказать намного больше,
но, по-моему, "пейзаж" и так затянулся дальше некуда...
Тем не менее эта группа представляет собой правоконсервативный
поток вне КПРФ. Именно этим она интересна и перспективна. При
определенных условиях может стать "вторым эшелоном", который
сменит национал-гностиков и сделает перемены необратимыми.
Православный фундаментализм (дьякон Кураев и др.).
Православие в это время не только "модернизировалось",
превращаясь в аморфную бессмысленно-творожную массу, но и
частично фундаментализировалось. Роль "крайнего фундаменталиста"
сейчас играет дьякон Андрей Кураев, против которого направлены
стрелы "модернистов" и "обновленцев" всех мастей. Можно как угодно
относиться к этому человеку, но нельзя признать одного – он, в отличие
от своих противников, весьма убедителен и не мелочен. Позиция его
крайне фундаментальна, и это хорошо. Я думаю, что за границами
кураевского понимания кончается православие и начинается нечто – не
то штундизм, не то буддизм. Кураев точно так же превратился в
"генератор волн", и одиноко противостоит как национал-гностикам, так
и просто националистам. Не говоря уж про либералов всех мастей. За
что ему спасибо... Это тот самый эталон, с помощью которого можно
измерять нормальность. Не думаю, что в будущих событиях он сыграет
какую-то деятельную роль. Но нет сомнений, что его влияние на
происходящее будет достаточно сильным.
"Протофашизм", или рационально-западническая версия
Сопротивления (Брат Карамазов и т.п.).
Естественным образом в России образуются "протофашистские"
движения, исходящие из известной европейской парадигмы 20-х гг.:
спасение рациональных ценностей путем применения иррациональных
средств. В России до сей поры все было наоборот, и сталинские
стратеги затевали хитрейшие шахматные операции с целью спасти
какую-нибудь идеологическую туфту. "Протофашисты" настаивают на
том, что русские парадигмы себя исчерпали. И в этом они правы.
Русский должен изменить свою психологию, 80% которой состояло из
безделья, раздолбайства и нытья. В этом смысле они – готовые
воспитатели "дисциплинарного санатория", который должна пройти
нация в ходе формирования. При этом имеются в виду вовсе не лагеря,
как может подумать какой-нибудь юродивый Адамыч Ковалев. Вообще,
история последних 50 лет показала, что лагеря неэффективны, дороги и
бессмысленны с точки зрения перевоспитания народа. Но тот порядок,
который сулит "протофашизм", будет намного более жестким. Это
будет, скорее, перманентная трудотерапия, ежедневное привитие
рационального и систематического мышления. Несмотря на несколько
манихейский характер заявлений и легкое помешательство на
монархизме, Брат Карамазов и группа "Правого сопротивления"
вызывают обоснованное доверие.
Имперские движения.
Это стало модным в Москве и Питере в последние год-два. И таким
движениям культурной среды несть числа. Вдруг стало модно молиться
на "империю", мечтать о ее восстановлении и писать про это в своих
фантастических романах. Авторы сиих романов не всегда понимают,
что такое империя (я постараюсь в сентябрьском номере их на этот счет
просветить), но импульс похвален. С одной стороны, "имперскость" –
естественный страх инородцев перед формированием национального
государства. Все-таки в России русских живет свыше 80%. С другой –
все-таки судьба чисто национального государства обречет Россию на
роль сырьевого придатка Запада. Страну могут спасти от этого только
великие мессианские идеи. Ну, а с третьей, - их тоска по "империи" есть
просто мечта о рациональном повсеместном порядке. С вероятностью
99,99% я утверждаю, что введение в стране нормальных полицейских
мер и некоторая централизация будут приняты за "империю" и эту
публику вполне удовлетворят. Но и это будет уже неплохой результат.
Консервативный авангардизм ("малый народ России").
В данном случае я пишу о себе и своей группе. Наша роль, как я ее
вижу – формирование культурного и интеллектуального стиля "нового
бюргерства". Стиль этот мы называем "метапостмодернизм". Побольше
иронии, побольше фантазии, побольше целеустремленности и
систематичности. Где-то сузиться, где-то расшириться. Использовать
тактику "малого народа" в противостоянии враждебной среде. Помнить,
что мы-то и представляем настоящий русский народ, а те, кто против –
это враги, которых следует уничтожать и аборигены, которых следует
спаивать. Мы пришли для того, чтобы колонизировать эти дикие
пространства, и этот процесс выезда в колонии – дело каждого жителя
России. Либо он присоединяется к "малому народу" и вообще потоку
Сопротивления, либо покупает огненную воду в обмен на золото в
факториях, которые мы здесь построим. Иного пути у него нет. Таков и
наш стиль.
Остатки русской Европы (Галковский).
Своеобразным реликтом бюргерского Сопротивления остается
Д.Е.Галковский, который многие ныне очевидные мысли высказал еще
в советские годы. Позиция Галковского во многом близка Брату
Карамазову. Но автор "Бесконечного тупика" смог добраться до глубин
русской психологии, вскрыть ее, препарировать, поставить диагноз и
назначить метод лечения. И это, пожалуй, заслуживает награды Новой
России. Сейчас голос Галковского почти не слышен, но именно он
стоял у истоков Сопротивления.
Итак, после этого самого краткого анализа нарождающейся версии
Сопротивления, отметим его основные черты. Это радикализм и
фанатическая убежденность в собственной правоте, консерватизм и
фундаментализм, имперская ориентация, рационализм и утилитарная
организация пространств, экспансионизм, систематическая
осмысленная деятельность, целеустремленность, жестокость,
антиинтеллигентность, подчеркнутая интеллектуальная культурность и
прекрасное понимание собственных психологических особенностей,
слабостей и сильных сторон.
В связи с этим вопрос – можно ли уже говорить об этике русского
Сопротивления? Я думаю, что да, вполне. Реформация в России, таким
образом, проходит под консервативными и даже православно-
фундаменталистскими лозунгами. Но тем лучше для России!
Более того, можно говорить о формировании новой русской нации
(не будем искать здесь ассоциации с "новыми русскими" – здесь нет
ничего общего), в которой все эти черты будут воплощены. На
пространствах бывшего СССР ставится великий эксперимент – либо
новый, достаточно мощный и прагматически мыслящий этнос, либо
медленно гниющая азиатская "химера" из компрадоров и рабов.
Что выберет читатель?
От этого зависит его и наша судьба.
В каких спрессованных идеологических формах придет настоящее,
полнокровное бюргерское Сопротивление, судить я не берусь. Скорее
всего, будет выбрано что-то из этого супермаркета или из кусков его
содержимого нечто будет сконструировано. Маловероятно, но, может
быть, будет создано что-то совершенно новое.
Но ясно одно: что-то готовится, кто-то идет. Делает первые, крайне
жестокие шаги новый этнос, ничего общего не имеющий с тем вялым и
апатичным "советским народом". И как всякий уважающий себя этнос,
он должен сделать вот что: присвоить все регалии, атрибуты и
исторические воспоминания прежних хозяев русской земли.
Я надеюсь, что в 21 веке русскими будет называться нация,
внутренне совершенно иная. Современный русский есть то, что следует
преодолеть.
Сохранить формы, полностью изменив содержание. Это
единственная наша задача на данном историческом этапе. И ставка
здесь в самом деле больше, нежели жизнь...
7. Напоследок: аллегория
А вот как написал бы об этом Маркс...
Итак, представим себе некую абстрактную европейскую страну
конца 17- середины 18 века. События здесь развивались так:
абсолютистский феодализм зашел в логический тупик, бароны
перестали слушаться, побунтовали немного и в один прекрасный день
отстранили от власти ослабевшего короля второй династии (первая
династия была свергнута лет на сто раньше). Победили дворянские
общества, сформировавшиеся в узких кругах столичных салонов,
страшно далекие от "народа". Потом бароны кое-как загнали вглубь
апатичное восстание горожан, выставили пушки и начали барствовать
на остатках абсолютистского бюрократического аппарата. Таким
образом, требования "третьего сословия" не были удовлетворены ни в
коей мере. Проповедник в обнимку с революционным помещиком стали
править страной, думая только о своих интересах. Естественно, это
выдавалось за великий прогресс и смысл развития страны.
И совершенно ясно, что "третье сословие" стало мыслить
понятиями реставрации, потому как при старом короле все-таки были
писаные правила поведения, а теперь они пропали. На самом деле,
бюргеры мечтают не о реставрации всех порядков, а о восстановлении
рационального, юридически обснованного строя, сильной власти, к
которой можно апеллировать при взаимных спорах. Власть баронов же
замкнута на себя и очень слаба в том смысле, что не может всюду
обеспечить одинаковые условия. То есть совершенно объяснимо то, что
мышление нашего "бюргерства" часто творит идеал "империи", то есть
разумного порядка, одинакового и понятного по всей огромной
территории страны. Раскалывать страну на "сотню маленьких
медвежат" – не в интересах бюргерства, об этом могут мечтать только
бароны и проповедники.
Кое-как продержавшись лет десять, бюргерская среда начала вновь
готовиться к перераспределению остатков богатства страны. Она до сей
поры почти никак не влияла на принятие решений баронами. Но
экономический кризис заставил этих людей задуматься о том,
эффективна ли баронская диктатура, и не пора ли самим заняться
проблемами страны. Бюргеры созрели для новой стадии революции.
Они начали искать ее пути и формы.
Бароны, почуяв опасность, пошли на маневр, выдвинув второго,
более приемлемого для масс диктатора, который откровенно
апеллировал к потребностям "третьего сословия". Пока что бюргеров
временно удалось утихомирить, и мы стоим перед "вторым этапом
освободительного движения".
Нет никаких сомнений, что он будет проходить в формах
РЕСТАВРАЦИИ (реформация тут всегда понимается как реставрация).
Правда, пока непонятно чего. Предлагается: 1) восстановить первую
династию; 2) восстановить вторую династию; 3) создать совершенно
новое государство на прежних, "фундаментальных" принципах; 4)
заимствовать образцы, которые предлагают соседи. Я намеренно не
рассматриваю самые печальные варианты, вроде полного распада
страны или ее оккупации соседями, чем грозит дальнейшее чисто
баронское правление.
Наибольшие шансы имеет третья тенденция. Подобно тому, как
французская революция "восстановила" формы римской республики,
наполнив их новым содержанием, так и в нашей аллегорической стране,
видимо, будут восстановлены некие традиционные "идеальные" для нее
формы , чуть ли не теократия, но в этой архаичной упаковке будет
подан совершенно модернистский ответ на "challenges" эпохи. Не
исключено, что в определенный момент мы даже увидим бородатых
опричников в кафтанах и с собачьими головами у пояса, склонившихся
над мониторами современных компьютеров. Правда, самая большая
архаическая дурь быстро пройдет, и бороды скоро побреют в
гигиенических целях. Плюсом же будет некоторое сращивание
общества на внешнем уровне. Характерная для нашей страны "война
всех против всех" найдет приемлемые юридические формы и получит
сильного арбитра в лице нового имперского государства. В чем,
собственно, и состоит главная задача "третьего сословия" (которое,
кстати, идет еще и под лозунгами "создания новой нации", что
совершенно естественно – нация как таковая в стране еще не
сложилась).
Теперь все зависит от степени сообразительности баронов. Если
они будут тупо противиться потоку, он их снесет к чертям. И этот
сюжет предполагает всеобщий погром, победоносную гражданскую
войну Окраин против Центра, военно-полевые суды, ряды виселиц,
публичные казни, в том числе отрубание головы престарелому королю
второй династии и баронским диктаторам. Потом – революционный
террор, термидор и реставрация государственных форм первой
династии во главе с каким-нибудь Бонапартом.
Гибкость баронской элиты позволит "третьему сословию" мягко
врасти в государство и изменить его формы. Бароны должны осознать
свою историческую обреченность и "обуржуазиться". Смеем надеяться,
что этот процесс уже начался.
Как только один из путей будет реализован, русский пейзаж
моментально станет сочным, насыщенным и ярким. "Цветущая
сложность" вырвется наружу и все затопит. Это потом ее растащат по
музеям и будут показывать туристам.
А пока что нам следует рассесться по местам в партере и навести
лорнеты. Или отправиться на сцену, веселить публику зрелищем
кровавой драмы (или хитро закрученного детектива, кому что
нравится).
90-е гг. кончаются. Жить становится лучше и веселее. В наших
силах изменить опостылевший пейзаж "баронской диктатуры".
И мы это сделаем. Вот, собственно, и вся мораль.
Я не считаю, что моя версия "пейзажа" – единственная и самая
истинная. Но, вероятно, она подтолкнет кого-то к размышлениям. Ведь
что сейчас нужно той социальной среде, которую я представляю? Ей
нужен ЯЗЫК. Ей нужен СТИЛЬ. Не более, но и не менее. В любой
войне главным условием победы является большая широта мышления.
Ее обеспечивает то, на каком языке говорят воюющие стороны. С этой
точки зрения Россия почти что потенциально непобедима.
Зато интеллектуальные слои сейчас замкнулись в остатках
полупереваренных французских "-измов", неприложимых к нашей
реальности. Попытки что-то создавать все равно остаются
заимствованиями, хоть и талантливыми (именно поэтому я столько
писал о круге Дугина). Надо помнить, что Россия всегда оставалась
"зеркалом Запада" и в смысле философии почти не создавала ничего
своего на протяжении последних 300 лет. Но вот наступил момент,
когда выросла генерация, способная не просто перенимать, но и
перерабатывать идеи. Это главное.
Это значит, что за загородкой бледно-унылого пейзажа ельцинизма
стоят сотни тысяч людей, которые только и ждут сигнала, чтобы
разнести всю эту юдоль печали и слез к чертям собачьим. Растоптать
все однообразные либерально-полицейские будки, развести крымскую
араукарию и пальмы, создать микроклимат... И будет у нас другая
картина, в которой потечет иная жизнь.
Русскому сознанию есть, куда приложить свои усилия. Посмотрите
на дороги центральной России – да только на основе повсеместного
улучшения дорожной сети можно сколотить огромные капиталы и
написать романы о новом Клондайке. Я уж не говорю обо всем
остальном... Правда, баронам на все это плевать. Им достаточно
Шереметьево-2 в качестве магистрали.
Значит, придется делиться с обществом, которое обступило их
позорные башни из слоновой кости.
Завтра это общество придет, сядет за стол и будет писать кровавые
декреты. Осталось-то всего ничего. Осталось научиться говорить...
март-июнь 2000 г.