Однако, я обратил на них внимание потому, что здесь патологический выверт в мозгах авторов несколько превышает допустимые нормы и даже некие негласные правила, приятные среди сочинителей “альтернативок”. В одном случае, автор, начиная рассуждать о возможных вариантах развития истории Евразии, приходит к созданию мистической конструкции, некоей новой религиозной утопии. Второй же из рассматриваемых нами авторов с самого начала не столько предлагает не реализовавшийся исторический сценарий, сколько пытается уверить своих читателей — все они стали жертвой обмана и самообмана. (В последнем случае речь идет о стремлении разрушить некую виртуальную картину истории, навязанную нам. Подобным желанием, кстати, одержимы любые историки-ревизионисты. Но их рассуждения все же опираются на некий набор фактов и традиционную методику. В данном же случае автор говорит об “исключительной силе пропагандистского и исторического гипноза, по-прежнему довлеющем над нами” и поэтому предлагает бороться с ним “при помощи контргипноза”. Да уж. Вероятно поэтому в книге Магкройса столь немного фактических данных и столько утомительных повторов).

Эрденчемег считает, что была возможность “исторического поворота к Востоку”, если бы центром “государственного притяжения, вокруг которого стало бы формироваться ядро новой Империи, стал бы Сарай, а не Москва”. Интересно, что помимо всем понятного и вполне объяснимого монгольского национализма, Ю. Эрденчемегом руководит и некое странное мистическое чувство. Ведь вся его историческая теория служит для обоснования теории принципиального превосходство кочевой жизни, над оседлой, земледельческой. Однако речь идеи не об экологическом или, скажем, эстетическом превосходстве. Нет, Эрденчемег, развивает теорию религиозной антропологии, восходящую, правда, ко все тем же избитым тезисам “слияния с природой”.

Во вступлении к своему новому исследованию Магкройс пишет: “Считается. что именно в Двадцатом веке люди осознали, что победа словесная, победа пропагандистская может оказаться более важной, нежели победа реальная, нежели реальный успех, одержанный при помощи вооруженной силы. На самом деле — это не так. Первая война, в которой фактически проигравшая сторона, при помощи пропаганды сумела выставить себя победителем, прошла в середине 19 в. Это была великая Восточная война, продолжавшаяся почти столько же времени, сколько Вторая мировая и имевшая почти такие же судьбоносные последствия. Именно в ходе ее западные державы поняли, что сокрушить военной силой Россию не удастся и следует перейти к политике медленного удушения и разложения ее изнутри. Для России же это война была безусловно победоносной. Хотя бы потому что позволила ей просуществовать еще целых семьдесят лет”.

Однако, героическое сопротивление русской армии и “гениальность русских полководцев, во главе с императором Николаем I” привели европейские армии к Крымской катастрофе. Даже больше, чем успехи русского оружия, поражает Магкройса полнейшая бездарность английского и французского командования, которые не сумели нигде открыть “второй фронт”: “Неудачей закончилась даже операция на Камчатке, где крепость Петропавловск охраняла едва ли не инвалидная команда. Союзный флот с позором отступил, и в результате пришлось придумывать оправдание — что будто бы планировалась только “демонстрация силы”.

“Блестящей и окончательной победе” русской армии в Крымской войне, по словам Магкройса, помешала только внезапная смерть императора Николая. Однако, и достаточно быстрый выход из войны, проведенный императором Александром II, по словам американского историка, вполне впечатляющ по результатам: “Россия утратила только устье Дуная и, в общем-то, мало нужный ей клочок Бессарабии. Разоружение на Черноморских берегах в значительной степени компенсировались успехами и мощью русского оружия, продемонстрированной в ходе Крымской войны. Россия могла деньги, сэкономленные на содержании армии и флота на юге, направить на благотворные для ее развития реформы. И при этом спокойно завершить войну на Кавказе, где горцы до этого видели в европейцах своих союзников. Однако теперь союзники покорно молчали и не мешали русской армии победоносно закончить войну, которая была гораздо важнее для внутренних судеб России. И турки не рискнули бы больше никогда напасть даже на совсем оголенные берега Новороссии и Крыма. Слишком был велик урок Синопа и Севастополя”.

Как заявляет в итоговой главе своей книги Магкройс “война русскими была почти выиграна на полях сражений, сведена в “ничью” — на “дипломатическом поле” и полностью проиграна — в сфере пропаганды”. Свистопляску в прессе и дальнейшее изучение “Восточной войны” как в России, так и на Западе американский автор рассматривает как доказательство очень простого тезиса — “уже в середине 19 в. была возможность не только представить любую, даже самую выигрышную кампанию откровенным проигрышем, но и за десятилетия убедить в этом общественное мнение”. Вялые действия русских войск в русско-турецкой войне 1877-1878 гг. и прекращение операций в Маньчжурии в 1905 г., в тот момент, когда японская армия уже выдохлась — это все, с точки зрения Магкройса, последствия “предательства победы”, совершенного после 1856 г.

Однако, как и в случае с Ю. Эрденчемегом, под конец выясняется, что историческое описание было необходимо автору для подкрепления философских построений. Магкройс считает, что физическая реальность в высшей степени гибка и в самом деле легко поддается воздействию со стороны сознания. Он пишет: “Мы все живем в виртуальном мире, потому что Бог оставил его. Четкость и жесткость средневекового мира была обусловлена тем, что Бог думал о нем, в подробностях осмысливал каждую его подробность. После того, как Господь оставил нас, мир оказался под воздействием желаний и настроений миллионов человеческих существ. Поэтому современная реальность колеблется, поэтому она столь текуча, поэтому в ней и возможны такие невероятные события, как 10 июня 1940 г. или 11 сентября 2001. Тот, кто сумеет сконцентрировать и направить психические желания масс в нужном направлении в этом Богооставленном мире, окажется способен на чудеса. И если сегодня ночью миллиарды поверят в то, что Земля стоит на трех китах — то завтра утром хвост одного из этих титанических животных закроет Солнце, поднимающееся над волнами Атлантики”.