ИНТЕРПРЕССКОН-2000 Питерские конвенты фантастов, фэнов и прочих комплектующих случаются раз в год вот уже лет десять. Кажинный раз их содержание укладывается главным образом в питие и дружеские объятия. Все видят всех. Некоторые пытаются делать доклады, вести семинары, но природа против них. В 2000-м году происходило все то же самое. Еще на Интерпрессконах награждают призами – один комплект присуждают, следуя мнению всех присутствующих голосантов, а другой (т.н. “Бронзовая улитка”) выдается Борисом Стругацким или от его имени. Всех призополучателей перечислять нет резона. Клавиатура устанет. Но кое-что – любопытно. Самые важные и самые престижные премии – собственно Интерпресскон и Бронзовая улитка за “крупную форму”. За роман, стало быть. При кликах всеобщего восторга первую из них обрел Лукьяненко (“Фальшивые зеркала”). Это свидетельствует о массомассовом слое фэнов легчайшего веса. Их герой – Лукьяненко. Улитку неприсутствовавший Стругацкий отдал неприсутствовавшему Пелевину – за “Поколение...”. Аудитория встретила эту фенечку одичалым недоумением: невидимый Пелевин прежде и вправду был крутым фантастическим тусовщиком, но теперь совершенно покинул прежнюю инфраструктуру в пользу мэйнстрима. Впрочем, как говорится, жираф большой... Многие порадовались за “открытие года” – Синякина, получившего по патрону из обеих обойм в номинации “средняя форма” (“Монах на краю земли”). Поговаривают, что это – “серьезная литература”. В “критике”, “малой” и “сверхмалой” формах почти весь урожай собрал Лукин. В середине 90-х он занял позицию главного творца общественного идеала в фантастике (посвященные знают, чем это пахнет) и сейчас неформально лидирует. Безотносительно вопроса о литературном качестве его вещей (призы дали заслуженно), имя, как водится, продвигает имя. Общие впечатления: как-то забяк фантастический Питер. Прав господин Ройфе (см. в rusf.ru, где журнал “Если”, ст. “Из тупика”), писавший, что силушка решительно перешла к фантастической Москве. Есть в Москве нечто твердое, матерое, континентальное, имперское, почва, одним словом. Туда всегда все возвращается, туда неизменно переходят всяческие силы, если это серьезные силы. А Питер – что? Мечтательные идеалы, несколько морали, гирлянды трескучей культуры и зыбкое море. На болотах долго не проживешь по-человечески. Чувствуется в расейской фантастике этакий перелом. От болот к почве. Ну что ж, очень здраво. Может и пора набольшему конвенту переползать поближе к Белокаменной. Тогда возможно, еще многое переменится.Дмитрий Володихин