До самого конца 90-х российской фантастике было глубоко наплевать на Империю. Не на какую-нибудь конкретно, а на Империю вообще, на Империю как глобальную социокультурную категорию. Конкретным-то империям доставалось на орехи со всей либеральной прямотой, как это и бывает у сытых правдолюбцев. Вот например, сталинская империя... У! Страх, ужас, люди не ели, не пили, не спали, в том числе и друг с другом, а только страдали. То мумия Ильича мучает народонаселение Москвы, то ЧК преобразуется в чистейшей пробы Мордор. Технологии нехитрые, воздух свободы пьянил, чего бы не писать прямо по этому самому по ветру, раз - несложно и издатели берут?
        Нет, и в те годы иногда появлялись книги, в которых ясно видно предчувствие имперской идеи. Например, романы "Гравилет "Цесаревич"" В.Рыбакова и "Времена негодяев" Э.Геворкяна. Но они обладали скорее пророческой силой, чем актуальной, и сыграли роль пташек, спевших до рассвета.
        В 1998 году -- всеобщий болевой шок. "Мы же только-только жить начинали... ну прямо как люди!" С фасада официальной либеральной идеологии времен дедушки Ельцина побелка сошла ручьями. "Как? Мы опять во вторичном продукте? И даже еще глубже? За что?!"
        Империя всегда начинается с того мига, когда очень много людей одновременно кричат "За что?!" Им больно, им обидно, они работали, а их ограбили, никто их не защищает, никто за них не мстит, не имеют они штуку баксов в месяц, и, значит, людьми себя ощущают с трудом. Надо выправлять положение в пользу более естественного устройства общества. Руки натурально тянутся к тяжелым предметам, а мозги -- к Империи. И это не быдло просит колбасы, а народ ищет правды. Империя в конце 90-х приняла роль суперавторитета, обещающего спасение.
        Чуткий литературный барометр уловил "перепад давления". В 1998-1999 годах вышла первая волна книг, которые можно условно объединить под вывеской "имперская фантастика". Это романы "Вариант И" В.Михайлова, "Темная гора" Э.Геворкяна, "Выбраковка" О.Дивова, "Сельва не любит чужих" Л.Вершинина и "Жаворонок" А.Столярова. Первые "имперцы" шли по целине и обязаны были проявить своего рода отвагу. Зато им достались самые сливки читательского внимания. Михайлов, Геворкян и Вершинин прямо высказывались за Империю. Характерна реакция читателей на "первую ласточку" имперской фантастики - роман Михайлова. В нем предлагается экзотический вариант грядущего государственного устройства России: соединение традиционной русской монархии с мощной прививкой ислама. Цель - выволочь страну из вторичного продукта, сделать ее сильной и процветающей. Читатели в огромном большинстве случаев радовались реставрации идеи сильного протоимперского государства, более или менее одобрили монархию, но к экспериментам с исламским импортом отнеслись крайне настороженно. Столярова можно считать имперцем с большой оговоркой. Но в его "Жаворонке" ясно видна ностальгия по мирному единству Советского Союза, по тем очевидным удобствам, которые давало населению это единство как в материальном, так и в духовном смысле.
        О "Выбраковке" Дивова писали очень много. Этому роману славы досталось едва ли не столько же, сколько всем вышеперечисленным вместе взятым. Принято говорить о "дивовской загадке". С одной стороны, Дивов показывает идеальный порядок, наведенный в России всего за несколько лет: экономическое процветание, политическая независмость, полное подавление криминалитета; с другой стороны, цена за Империю, за порядок, за процветание чрезвычайно велика, она измеряется миллионами жизней. Кто-то обвинил Дивова чуть ли не в фашизме. Кто-то прямо и однозначно записал его в имперцы, похваливая за мнимую однозначность. Видимо, сам автор романа не претендовал на звание имперца, хотя и в тупо-либеральное болото тоже не прибрел. Ему, надо полагать, хотелось предупредить о крупных неприятностях одновременно и государственных людей, и уважаемых россиян. Первым адресовался "мессэдж": "Что же вы делаете, ребята! Еще немного в том же духе и перегнете палку. Тут такое начнется, просто страшно..." Вторым немного иначе: "Понимаю, ребята, вокруг сплошная ненависть. Ненависть, причем, по делу, - эти гады ее заслужили. Но если вы отпустите себя, тут такое начнется, просто страшно..." Реакция большинства читателей: "Да разве это страшно? Это много лучше того, что мы имеем сегодня".
        Вот схлынула первая волна имперской фантастики. Стало ясно, что это - надолго. Идея Империи стала котироваться. Даже в остро-профаническом виде. Одним из признаков "признания темы" стала реакция критики. Только за 2000 -- начало 2001 года об имперском векторе в отечественной фантастике вышли статьи А.Ройфе, Д.Володихина, Р.Арбитмана, О.Славниковой, А.Марченко, И.Кукулина, М.Галиной.
        Именно в 2000-м году четко обозначились "баррикады". Только О.Славникова писала не за и не против, а просто об имперском содержании современных фантастических романов. Остальные, что называется, сходу вступили в бой.
        Год принес несколько книг как проимперской, так и антиимперской направленности.
        На позиции pro выступили В.Рыбаков и Д.Янковский. Роман первого из них "На чужом пиру" содержит настоящий философский трактат. Этот трактат призывает к духовной самостоятельности, укреплению собственного государства, отказу от деструктивных интеллигентских мифов. Имперцы и традиционалисты восприняли рыбаковский роман как освежающий дождь, глобальное "возвращение имен". Тот же Рыбаков издал под псевдонимом Хольм ван Зайчик роман "Дело жадного варвара" (как сообщает титульный лист, -- первый из целой серии). В нем предложена оригинальная модель колоссальной Евразийской империи, в основу устройства которой положены конфуцианские принципы, религиозный синкретизм, державный интернационализм. И та, и другая книги вызвали бурю полемики. Сторонники имперской идеи встретили их с ликованием (кроме, пожалуй, месива из религий: не стоило соединять несоединимое). Либеральная критика, разумеется, объявила Рыбакова фашистом и ксенофобом.
        Клинки сошлись с гибельным звоном.
        Роман "Рапсодия гнева" Д.Янковского по некоторым позициям близок к "Жаворонку" Столярова. Основное содержание книги - апелляция к советским временам и к народу, который когда-то умел сражаться за свою свободу, а теперь запутался, и... то ли задремал посреди большой битвы, то ли ослеп. Имперская идея в трактовке Янковского это то, к чему эсенговян должен привести здоровый инстинкт самосохранения.
        Собственно, эти три книги и составляют ядро "второй волны" имперской фантастики.
        Позицию contra заняли А.Плеханов и П.Крусанов. В плехановском романе "Сверхдержава" очень хорошо пойман "сдвиг" коллективного бессознательного, прежде "отловленный" Дивовым. Но Дивов лучше всего почувствовал силу ненависти, а Плеханов увидел подсознательную мечту о стране-дворце. Стране, которая чисто выметена, производит все самое лучшее, ни с кем не воюет, поскольку сама она беспредельно миролюбива, а соседи связываться с ней побаиваются. Все сыты, все довольны, никто ни на кого с ножами-топорами-калашами не кидается, преступники вывелись. С точки зрения Плеханова, такого можно добиться, только доведя основную массу населения до состояния зомби. Ну, или очень близко к зомби. То есть совсем недалеко. Автор романа живописует всю пленительную силу мечты о великой мирной Империи, о чистенькой дворцеподобной России и констатирует: массы могут да-ле-ко-о пойти за теми, кто обещает подобную мечту реализовать. А потом Империя распространится на всю землю. И поначалу она тоже будет выглядеть... пленительно. Зато потом приведет чуть ли не к глобальному краху всей человеческой цивилизации. В целом роман похож на игрушечный домик, собранный из деталек детского конструктора. Сидит человек, балуется абстрактными, предельно далекими от действительности построениями, захочет, и построит из своих кубиков антиимперский домик... а может из тех же кубиков возвести имперское здание. Да все, что угодно, хоть сапоги всмятку. На то и абстракционизм...
        Роман Крусанова "Укус ангела" - прямой, никак не закамуфлированный выпад против Империи. Основной смысл: если сложить китайские и российские имперские традиции, да еще если продажные интеллектуалы рванутся все это поддерживать своими информационными технологиями, родится Империя-чудовище. Она развяжет мировую войну и вызовет себе на помощь порождения преисподней, поскольку она сама - порождение преисподней. О Крусанове многие писали как об искусном стилисте. Совершенно справедливо. Его умение увлечь постмодернистскими изысками, владение языком, способность выстраивать сюжет -- ничего, кроме уважения вызвать не могут. Но при всех высоких ремесленных навыках содержание романа как-то уж больно... незамысловато: не любите Империю, поскольку она от черта. Да не от черта она, и не от Бога! Империя - всего-навсего форма социально-политической организации государственной власти. Приписывать ей какие-то мистические свойства -- все равно что объявлять уличный фонарь двоюродным братом сатаны. Или апокалиптическим ангелом. Крусановский роман чем-то похож на цирковую мистификацию. Выходит мужчина с решительным лицом, настоящий красавец, одет в черное с серебром, за поясом пистоль с огромным раструбом на конце. Стрелять ему придется по яблоку на голове у барышни, привязанной к столбу. Стрелок поворачивается спиной к мишени, раздается барабанная дробь. Он завязывает себе глаза. Зрители ахают. Выстрел. Все в таком восторге, что никто не замечает, куда попала пуля - в девушку, в яблоко, в потолок... Одет парень круто, и пистоль у него крутая, и еще он круто глаза завязал, а куда бабахнул - какая разница! Уважаемый Крусанов, а ведь в потолке ваша пуля...
        Что ж, в целом имперская идея стартовала в нашей фантастике совсем недурно. Три года в полете. Полет нормальный!

        Дмитрий Володихин


         Примечание главного редактора: Из статьи Д.Володихина можно сделать вывод, что империя - это что-то хорошее, но что "оно" собой представляет, все равно никому не понятно. За 7 месяцев моего пребывания в России я услышал массу определений "империи", и ни одно из них (за исключением, разве что, рассуждений автора, скрывающегося под псевдонимом Пионер - да и то на погибшем форуме "Россия.орг") меня не удовлетворило. В головах господ интеллигентов царит полный разброд. В целом определения сводились к следующему: "в империи должны хорошо жить армяне и грузины", "русские должны вести имперский воз, а мы будем заниматься сатанизмом", "автаркия" (!!! - а, каково?), "дешевые ж/д билеты" и "величие". В основном создается впечатление, что туманность представлений нашей "контр-элиты" связана с тоской по распавшемуся Союзу. Что крайне странно (что они там потеряли? Хотелось бы подробности...).
        Я никогда не был интернационалистом и не буду им. Я весьма лояльно отношусь к "инородцам" и лишь требую, чтобы они себя прилично вели в России. Но сейчас сложилась уникальная ситуация, когда мы получили страну, в которой 85% населения - титульная нация. Такого не было с 17 века! Это редчайший случай, который грех не использовать. А наши "имперцы" опять тянут рваную резину: содружество наций, универсальные ценности, все люди братья.... а тут уж недалеко до "либерте", "эгалите" и, извините, "фратерните". Вот какая идея скрывается под имперской шелухой, и, боюсь, вся эта марат-робеспьеровщина завтра будет посылать нас на гильотину и прикрываться рассуждениями об "империи". Я думаю, что многие "имперцы" должны себя осознать в качестве мимикрировавших левых интернационалистов а ля товарищ Троцкий (да и тот по сравнению с ними просто правый оппортунист). И чем быстрее, тем лучше.
        Я надеюсь, что русский народ больше исторической ошибки не сделает и сумасшедших варягов не пригласит. А, образно выражаясь, выставит казачьи заставы и будет потихоньку резать "поганых" (можно это делать, надев бархатные перчатки и читая вслух 12 поправок к конституции). Нам сейчас нужна не империя, а большой виртуально-правовой Освенцим - для всех наших врагов. Вот когда их не будет, тогда и про империю подумаем.... (Э.Д.)