Этот «пораженческий» текст был вчерне написан зимой 1993 г., а окончательно
закончен тогда же, в первых числах марта. (Если об этом наборе мыслей-воплей можно
говорить – «закончен»). Текст этот ни для чего не планировался и даже, практически никем не
читался. Он был заброшен, потому что показался мне необъективным.
Я вытащил его «из-за печки». По двум причинам. Во-первых, он достаточно
показателен, как историко-психологический документ, как сочинение, отражающее настроения
многих, тогда, в самом начале «ельцинизма». Все в России в то время выглядело мрачно, черно
и обречённо. Мир казался медленно вползающим в Апокалипсис, в ходе которого нашей стране
была отведена самая жалкая, постыдная и бессмысленная роль. Тоска, злоба и бессильное
желание мести – вот чувства, породившие эти медитации.
Теперь я стал не то, чтобы мудрее, а скорее бесчувственней. «Закаменел».
Но есть люди, которые до сих пор думают, размышляют и даже чувствуют точно также.
И это вторая причина, по которой я публикую эти «записки на развалинах моего
сознания».
Питер Брайль.
ЕСТЬ ЛИ У МИРА БУДУЩЕЕ?
(Несколько странных медитаций)
МИФОИСТОРИЗМ КАК МЕТОД.
Кто-то из разумных западных философов (тех, кто понимает, что “мир сложнее, чем
кажется”) сказал: “В XX в. научились производить мифы с таким же успехом, с каким производят
пушки. И действуют эти мифы с неменьшей убойной силой”. Как мне кажется, создавать мифы никто
не выучился. Хотя бы потому, что миф нельзя “сотворить”. Он - есть, и точка. Миф - первооснова
сознания и основание бытия. Когда человек действует, им руководит миф. Свобода выбора
проявляется только в одном - в выборе мифа.
Любые исторические события - это только попытка группы людей воплотить общий миф в
реальности. Важно то, что существуют различные уровни сознания. (Эти уровни соответствуют
различным областям бытия. Области сущего встречаются в человеческом сознании.) Первый -
знакомый всем мир “юнгианских” архетипов. Уровень архетипов бессознательного - область
статичных форм. С архетипом можно столкнуться, но нельзя его использовать. Нельзя предусмотреть
реакцию человека или группы людей на архетип. Один и тот же первообраз коллективного
бессознательного может вызвать безотчетный ужас или эйфорическое возбуждение. У кого как.
Архетип невербализуем. Можно нарисовать его символ, но дать всеобъемлющее описание -
невозможно.
Столкновение с архетипом может привести только к безумию. Ошибка К.Г. Юнга в
интерпретации влияния архетипа на человека была обусловлена его профессией. Он строил свою
теорию, исходя из наблюдений над душевнобольными, над людьми, спрятавшимися от мифов, но
столкнувшихся с архетипом. Столкнувшихся и разбившихся. Никакие погружения в глубины не
проходят бесследно. И наиболее частое последствие погружения - безумие.
“Четыре человека вошли в Пардес. И только рабби Акива вошел с миром и вышел с миром”.
Великий Акива спасся потому, что был целиком захвачен собственным мифом - мифом иудаизма,
“Избранного Народа и Избравшего этот Народ Бога”. Мифы не только владеют нами, но и охраняют
нас от архетипов. Еще раз подчеркну - свобода выбора для человека - это только свобода выбора
мифа. Вышедший из-под власти мифов разбивается об архетип.
Архетипы - столбы, на которых стоит Вселенная. Влияние на существующее оказывают
мифы, являющиеся деятельными, энергийными проявлениями архетипов. Творение не было
эманацией, исходящей из единого Центра. Господь создавал отдельные области бытия - мир мифов и
мир людей. (Это прозревали иудейские мистики, учившие о разных мирах и о разных древах сефирот
для каждого из этих миров). И Господь же создал Центр центров, Полюс полюсов, место, где миры
сходятся - человеческое сознание.
Миф ближе к человеку, но он и коварнее. Есть мифологический рассказ. Это описание
событий, развертывающихся во времени. (Архетип - вневременен). Мифологический рассказ с самого
начала предусматривает определенную реакцию слушающих или читающих. Миф направляет
человека, навязывает ему свою логику действий.
Ощущение контроля со стороны неких абсолютно непонятных и невыразимых сил поражало
многих мыслителей мира. Самым любопытным в ХХ веке нам кажется “случай” Чарльза Форта,
глубочайшего и до сих пор неоцененного толком американского философа. Оставив в сторону его
оригинальную теорию Абсолютно Реального и Абсолютно Нереального, отметим другую мысль,
постоянно терзавшую Форта - “мы - чья-то собственность”. Абсурдные интерпретации этой идеи,
предлагавшиеся мыслителем, оставим на его совести, а подчеркнем лишь одно - в ХХ веке резко
обострилась ощущение духовной зависимости от иных сил и самые проницательные визионеры это
почувствовали.
XX в. был интересен еще и тем, что идеологи, вожди массовых движений научились
проводить влияние мифа в замаскированном виде - в облике ментоформы, существующей на грани
между мифологическим восприятием реальности и рациональным. Ментоформа - это миф,
упакованный в оболочку рациональной теории, но действующий со всей убойной силой
традиционного мифа. (А в обществе, пережившем “рационалистическую чуму” XIX в., даже сильнее).
Коммунизм, оксидентализм - не более, чем ментоформы старой мифологической
конструкции “Царства Справедливости”, “Мира Счастья для избранных праведников”, “Страны
молочных рек и кисельных берегов”. Коммунисты были одержимы этим мифом, воплощали его в
жизнь, а во вне распространяли ментоформы “марксистское учение”, “научный коммунизм”,
“интернациональное братство трудящихся”. Задача мифоисторизма - выявить какой миф лежит в
основе исторического события. История - просто процесс развертывания мифов в реальности и
борьба сторонников одних мифов с последователями других. А ментоформы были оружием в этой
борьбе.
Но все же человек далеко не марионетка мифов. Дар Господа - свобода воли помогает нам и
здесь. За видимой реальностью и известной историей ведется жестокая борьба между областью
человека и сферой мифов. Мы можем быть подчинены мифу, но можем и отбросить его, нанеся самой
сущности этого явления весьма чувствительный удар. Человек переживает краткий миг победы,
чтобы тут же стать объектом атаки со стороны иных мифов.
Бессилие так называемого обычного, “среднего” человека в том, что он раздираем влияниями
разных мифов, не следуя ни одному из них. Слишком много разновекторных сил не дают ему
двигаться. Чтобы начать движение, надо выбрать направление. Это делают посвященные или народ,
руководимый посвященными. Выбирают один миф и подчиняются ему. Энергия мифа позволяет
совершить невероятное. ХХ век был торжеством двух мифов. Мифа “Остров счастливых” и мифа
“Полубог”. Оксидентализм выбрал первый, традиционализм - второй.
СОВРЕМЕННЫЙ ОКСИДЕНТАЛИЗМ.
Под оксидентализмом обычно имеют в виду и господствующее на Западе мировоззрение, и
некая потенциально возможная научная дисциплина, изучающая западное мышление. (Подобно тому,
как “ориентализмом” называется система наук, изучающих страны Востока). Как и любая научная
дисциплина, ориентализм - это процесс создания “ментоформ”, навязывание “внешних”
интерпретаций явлениям, которые западный человек, подчиненный иным мифам, не понимает. Но
считает возможным безапелляционно судить о людях, живущих в системах иных мифов, и об их
представлениях о жизни.
Ориенталистские дисциплины - не более чем инструменты войны между мифами. Если
западные люди не стесняются выдавать свои мифологические конструкции за якобы объективную
науку, то почему должны стесняться подобной же тактики люди Востока? Тем более, что другого
пути все равно нет. Как нет объективной науки, а есть только более или менее удачно
замаскированные ментоформы.
Западный человек судит о религии и метафизике Востока с позиции “постороннего”,
“абсолютно иного”. Когда же мы пытаемся действовать таким путем, начинаются вопли протеста и
требования изучить основы западного мышления, воспринять саму его структуру. От исследователя
требуют не изучения, а погружения. Это равносильно требованию к религиоведу, исследующему
буддизм, совершать обязательные медитации и посещать богослужения в дацанах. Нам навязывают
западные мифы. Давайте попробуем поступать так же.
Анализируя западное мышление, довольно быстро понимаешь, что центральным мифом для
него будет “Царство благоденствия для избранных”, “Остров Блаженных”. Ничего страшного в
версии этого мифа не было, пока в качестве такого острова рассматривал Англию или Соединенные
Штаты. “Космическая эра” все изменила к худшему. “Блаженным островом” отныне стала
съежившаяся и уменьшившаяся Земля, омываемая Космическим Океаном. И все люди стали
рассматриваться либо, как праведники, предназначенные для Мира Справедливости, либо как
грешники, не имеющие права на существование.
Отсюда проистекли поражающие противоречия современного западного мышления -
внешний эгалитаризм, признание равенства всех людей и подспудная неприязнь к “другим”, чувство
собственного превосходства. Равными признаются “праведники”, сторонники оксиденталистского
мифа. А к грешникам и нельзя испытывать ничего, кроме презрения. Их судьба предрешена.
(Оксидентализм вырос из кальвинистского учения. Борода “папаши Кальвина” торчит из-за спин
современных идеологов мирового порядка).
Суть оксидентализма проста. “Теплый сортир для всех” (всех избранных).В комфорте, в
удобстве, в спокойной и обустроенной жизни видит свой идеал оксиденталист. И в этом он
непобедим. Такое учение понятно каждому, его не надо разъяснять, ни к чему “катехизисы
оксиденталистской веры”. Но вся проблема в том, что к тезисам “Блаженным - блаженная жизнь”,
“Счастье - для счастливцев” добавляется положение “Грешникам - мрак и небытие”. В отличие от
христианства, считающего всех людей грешниками и озабоченного их спасением, оксидентализм
видит в своих противниках “духов небытия”, “нечеловеческих существ”.
КОШМАРЫ ОКСИДЕНТАЛИЗМА.
Манихейское восприятие мира, владеющее современным западным человеком, выливается в
мучительные картины грядущего. Одним из самых страшных кошмаров западного подсознания
является демографический взрыв. (Если судить по западной НФ, которая всегда выбалтывает самые
сокровенные секреты “человека оксидентализированного”). Зрелище перенаселенной Земли, где все
живут друг у друга на голове, относиться к мифам, проявившимся в XIX и развивавшимся в ХХ веке.
Поэтому ментоформ “правильная демографическая политика” столь сильно влияет на застывающие
оксидентализированные общества. (Признаюсь, что из всех ментоформ оксидентализм на меня лично
производит наибольшее впечатление именно эта). Кишение человеческой биомассы вызывает
непереносимое отвращение у праведника-оксиденталиста. (Еще бы! Ведь большинство рождающихся
в мире - грешники, создания “темной стороны”, твари из небытия). Неизвестно, что еще выйдет из
этого кошмара. Может быть, геноцид помощнее гитлеровского, может быть планетарное
самоубийство, о котором грезит западный человек и о котором мы поговорим дальше. Но пока
“демографические” ужасы только способствуют омертвению европейской жизни и, кажется, несут
угрозу самому оксидентализму. Тюрки, арабы, африканцы заселяют европейские города. Но эта
угроза мнимая. Переселенцы через некоторое время сами начинают страшиться перенаселения,
добровольно сокращают рождаемость и круг замыкается на новом уровне.
КОНЕЦ ИСТОРИИ КАК ПРОЦЕСС.
В современных футурологических статьях стало уже хорошим тоном издеваться над
Ф.Фукуямой и его идеей “конца истории”. Однако, при всей нелепости выводов, к которым приходит
этот философ, есть у него и нечто ценное.
Главная метафора.
“Конец Истории”.
Ошибка американского футуролога “японского происхождения и наружности” была в
неправильной интерпретации этой метафоры.
Finis historia необходимо рассматривать не как общемировый и единовременный, а как
локальный и поступательный процесс. Действительно происходит “омертвение” жизни в европейских
странах, остановка ее внутреннего развития. Процесс начался из одной точки. (Похоже, что ей была
Англия). После второй мировой войны он захватил Западную Европу. Теперь докатился и до России.
Это не фукуямовское “раз и всё, история прекратила течение свое”. Остановка жизни надвигается
постепенно, все застывает, подобно тому, как это рисовал Дж. Баллард в “Кристаллическом мире”.
Общества замирают в виде совершенных форм. (Не в плане совершенства как идеала, а в плане
предельного развития самой принципиальной черты их истории и жизни). Замирают и становятся
несокрушимыми. О каждой европейской стране можно сказать: “Ты носишь имя будто ты жив, но ты
мертв”. Этот мертвый хватает живого. И вполне успешно.
“ЗЛОВЕЩИЕ МЕРТВЕЦЫ 2000”.
Борьба “мертвых” стран Запада с “живыми” странами Третьего мира сопровождается
невероятными успехами, несмотря на все заклинания революционеров-традиционалистов. С
мифоисторической точки зрения успех вполне понятен. В любой мифологии мертвец, не лежащий
тихо в могиле, а шатающийся по земле, непременно сильнее живых людей. Потому что им руководит
не собственная душа, а потусторонняя сила, получающая таким образом свободный вход в наш мир.
У оживших мертвецов нет индивидуальности. (И это хорошо восприняла западная литература
“ужасов” и западный кинематограф “ужасов”). Мертвец - это не покойный Джон или Иван, Расул или
Пратап. Это просто одутловатый мешок плоти или скелет, управляемый “иными”.
Застывшие в себе государства Европы как раз и являются такими скелетами. Первоосновы их
бытия обнажились, а руководят ими “потусторонние силы”. Потусторонность воплощается и в
заокеанском положении США, и в скрытом виде “мирового правительства”.
МАТЕРИК ЗЛА. О сакральном смысле Запада знают все. Об Америке, как о воплощении
“страны мертвых”, нередко пишут философы-традиционалисты. В отличие от европейских стран
США живы, но живут какой-то псевдожизнью. Деятельной, безумной. Но все-таки - псевдо. Так как
живут вампиры, подпитывающиеся чужой кровью. И как живет Америка, подпитывающаяся
эмиграцией. (Недаром образ графа Дракулы столь популярен именно в американской литературе и
кино).
США ведут себя как вампиры и в международных отношениях. Характерно помешательство
американской элиты на контроле над зарубежными источниками нефти. Странная жидкость,
результат разложения и перерождения остатков древних растений и животных, стала “кровью
промышленности”. Американцы импортируют нефть из-за рубежа и препятствуют разработке
скважин на собственной территории.
Не надо также забывать, что Америка - страна, пропитанная древним, “дочеловеческим”
злом, на что также постоянно обращают внимание мастера Horrora. Достаточно вспомнить о
массовых жертвоприношениях ацтеков и о весьма своеобразном отношении к пленным, которых
пытали до смерти ради удовольствия всего племени гуроны, делаверы или сиу. Человек, вторгшийся
на территорию Америки 40 тысяч лет назад, вторгся в запретный мир и был вынужден откупаться
кровью за нарушение запрета.
“Заместительная жертва”. Эта идея, несмотря на всю свою древность, довлеет над
подсознанием американцев. Вспомним расхожий, не раз высмеивавшийся, но остающийся
популярным сюжет американской “литературы ужасов”. Некто приезжает в маленький городок, где-
нибудь в Небраске, Массачусетсе или Арканзасе, живет там и вдруг в ужасе понимает, что его соседи
- не добропорядочные американцы, а члены какой-нибудь сатанинской секты, оборотни или вампиры.
Приезжего хватают и приносят в жертву дьяволу, который контролирует всю жизнь городка.
Но могут и не убивать, если почувствуют в нем родственную душу. А причастят плотью
других убитых и превратят во внечеловеческое существо. Инициируют, заставят перейти границу
между жизнью и смертью, превратят в ожившего мертвеца. Или в чудовище, мнящее себя
совершенством. (Об этом писал и с таким неподдельным восторгом Х.Ф. Лавкрафт в «Мраке над
Инсмутом»)
Сейчас американцы живут счастливо. Они реализовали свой сверхмиф. Но в самых
потаенных глубинах их подсознания живет черная тень мифа о «Полубоге». Живет вывернутый
наизнанку идеал традиционализма.
Не «сияющий человек», а «черная бестия». Не «ангелическая сущность», а «зловещий
мертвец».
Этот мертвец продолжает шататься по улицам американских городов. «Призрак бродит по
Техасу». Его образ встает перед глазами обитателя Оксидента, когда он смотрит на «других», на
«нечестивцев», на «почти чудовищ».
ЕСТЬ ЛИ ВРАГИ У ЗАПАДА?
Конечно, врагов у Западного мира предостаточно. И в России, и в других странах. Но вопрос-
то в другом - есть ли реальные враги у Запада. Те, кто мог бы противостоять оксидентализму со всей
боевой мощью современных армий, да еще и вооружившись последовательной антизападной
идеологией.
Пугала современных футурологов - мусульманский мир и Китай не могут противостоять не
то, что всему западному миру, но и одним США. Мусульманство раздроблено, его раздирают
противоречия как религиозные, так и племенные. Мусульманское единство? Хорошим примером
этого единства была многолетняя ирано-иракская война и “Буря в пустыне”, во время которой арабы-
саудовцы и арабы-сирийцы с ожесточением бомбили арабов-иракцев, на радость военному
командованию США. Мусульмане принадлежат к множеству религиозных направлений,
приверженцы которых ненавидят друг друга, и к разным этносам, противостоявшим друг другу куда
дольше, чем Западу. Конфликт между Тураном и Ираном есть такая же константа мировой истории,
как конфликт между “народами моря” и “народами суши”.
Пантюркизм враждебен панарабизму, а шиитская революция - ваххабитской реформации.
Западные политики умеют играть на этих противоречиях, как пианист-виртуоз на хорошем
“Стейнвее”. Объединиться мусульманскому миру не дадут, а любая отдельная страна или даже
группа стран ислама, выступившая против Запада - просто полигон, на котором могут разгуляться
“силы быстрого реагирования” США.
Столь же дутую угрозу представляет и якобы стремительно развивающийся Китай. Все
болезни СССР, разъедавшие его изнутри, присутствуют и в китайском обществе, да еще в
усугубленной форме. У китайцев нет мессианской идеи, которая могла бы стать альтернативой идеям
оксидентализма. Коммунизм в своей основе сводится все к тому же “удобному унитазу для всех”,
который является идеалом и для апостолов оксиденталистской идеи. Это учения-родственники. (Не
буду даже тратить время и еще раз доказывать эту избитую истину. Кто этого не понимает, может
дальше и не читать. Все равно ничего не поймет...)
В Китае, с его “госкапитализмом”, коммунистическая идея была дискредитирована еще
больше, чем в покойном Союзе ССР. Партийная верхушка наживается, также как это делает наша
тепершняя бюрократическая верхушка, а население готово бежать куда угодно. Даже в разоренную
бездарными реформами Россию. И все это под громкие лозунги о “власти трудящихся”.
Опять-таки Китай - не этнический монолит. Стоит чуть ослабить гайки - и полыхнет по всем
национальным областям. Там не забыли ни кровавого террора в Синьцзяне, ни убийства десятков, а
то и сотен тысяч тибетцев в 50-е годы. Пока государственные власти в Китае озабочены удержанием
крышки этнического котла, у них не остается ни сил, ни времени для внешней экспансии. Более того,
на протяжении всей своей истории Китай в принципе не умел решать внутренние проблемы за счет
внешней экспансии. Демографические трудности, дефективность госаппарата, национальные и
социальные конфликты - все это, в конечном итоге, приводило к разрушительной гражданской войне,
а не к “заграничным походам” китайской армии. Так было в III в. до н.э., так было в IX в. н.э., так
будет и в XXI в.
Удачные войны с соседями Китай мог вести только в первые 50 лет после воссоздания
государства, уничтоженного гражданской войной. Затем хозяева “Срединной империи” только с
трудом удерживали завоеванное, а через некоторое время соседи Китая уже чувствовали себя на его
территории как дома. Китай слабел до такой степени, что несколько тысяч кочевников могли
разогнать целые армии ханьских воинов и без боя захватить столицы империи.
Нельзя забывать и о том, что этническое единство самих китайцев - вещь достаточно
условная. Сотни лет существовали отдельные государства Китая Северного и Китая Южного. До сих
пор диалекты китайцев отличаются не так, как воронежский и архангельский диалекты русского, а
как различаются русский и польский языки. Одни и те же иероглифы по-разному озвучиваются на
Севере и на Юге. Коммунистам не удалось провести полную унификацию Китай и старое разделение
на две основных области - еще одна мина, заложенная под фундамент китайского государства.
КНР быстро приближается к очередному коллапсу, благодаря ускоренному ходу мировых
событий, характерному для наших времен “конца цикла”. Явным предвестником надвигающихся
катастроф была “культурная революция”. В 60-е сложилась ситуация, при которой военное решение
внутренних проблем Китая казалось самым естественным. Ограниченная, не доходящая до
самоубийственного обмена ядерными ударами война с СССР позволила бы переадресовать массовое
недовольство вовне. Но войны, несмотря на все старания, не получилось. А вот самоубийственная
смута, во время которой истреблялась элита правящего класса, прошла без сучка и задоринки. Еще бы
- многовековые традиции! Запад сумел благополучно (для самого себя) погубить СССР-Россию,
государство, у которого были многовековые традиции решения проблем, возникавших внутри, путем
экспансии вовне. Что же говорить о Китае?
ОБЕСКРОВЛЕННЫЙ МИР.
Как будет существовать периферия оксидентализированного мира, в момента временной
остановки его экспансии, когда будут накапливаться силы для ее продолжения, мы можем
рассмотреть на примере стран Латинской Америки. В современном мире поражает та ничтожная
роль, которую играют эти страны. Они выглядят настоящими “задворками” человечества. Мы что-то
помним из географии Ибероамерики, читали (некоторые) Маркеса, Кортасара и Борхеса, но что мы
знаем об истории латиноамериканских стран? Скажем, о “войне Плато”, во время которой погибло
80% населения Парагвая? Или о мексиканской революции, когда были истреблены тысячи
католических священников? Или о государстве индейцев Юкатана, которым руководили духи,
вещавшие из трех деревянных крестов? Ничего толком. А помним лишь о “доктрине Монро”.
Поразительно. Вампир заявил, что будет и будет сосать кровь из жертвы. И поскольку
положение не изменилось, в мировой памяти осталась только декларация вампира. Ибероамерика
ведет “псевдожизнь” вампирической жертвы.
Политика копируется с американской, хотя она абсолютно чужда потомкам индейских
воинов и испанских переселенцев. Постоянные военные перевороты и диктаторские режимы
прекрасно это доказывают. Диктатура Перона или Сомосы “понятнее” демократии жителю Южной
Америки, в глубине родовой памяти хранящего картины царствования вождей-полубогов,
обладавших абсолютной властью.
О “псевдобытии” буквально кричит латиноамериканская литература. Иллюзия сильнее
реального мира - в этом пафос творчества Борхеса. В рассказе “Заир” описано как образ монеты
“выпивает” человека. Он перестает существовать, концентрируясь на картине металлического
кругляшка. Ибероамерика перестала существовать, концентрируясь на Штатах.
Это ожидает нас всех.
И это, скорее всего – неизбежно.
ХАОС НАСТУПАЮЩИЙ.
Исследователи-традиционалисты относят возникновение в науке проблемы хаотических
явлений и их роли во Вселенной к 70-м годам ХХ в. В науке - все верно. Но подготовка к внедрению
этой идеи в массовое сознание началась сильно раньше. И речь опять-таки не идет об оккультистах,
членах мистических кружков герметических политиков или политических герметиков. В НФ мир
будущего еще в 20-е гг. стал описываться как царство Хаоса, а смысл человеческой жизни стали
видеть в приспособлении к этому Хаосу. В традиционном сознании Хаос всегда воспринимался как
антитеза Космоса и имел отрицательные черты. В НФ привычное подчеркивание злобности
хаотических сил присутствовало довольно долгое время. Посмотрим на того же Лавкрафта. Его
“Древние”, несмотря на свое могущество, слепые и безумные бога, а воплощение Хаоса - Азатот -
слепец и воплощение “изначального зла”.
После второй мировой войны все изменилось. В книгах фантастов, особенно в сочинениях
представителей “Новой волны”, Хаос выступает неизбежной стороной реальности, с которой нельзя
бороться, а можно только примириться. Следует обратить особое внимание на творчество и
мифологию английского фантаста М.Муркока. В его книгах мир выглядит ареной борьбы между
Повелителями Порядка и Властелинами Хаоса. Причем Порядок, иерархизированный Космос
Муркоку часто кажется хуже Хаоса. Подобный взгляд заметен, например, в рассказах об “обитателях
времени” - людях, выучившихся путешествовать по временному потоку при помощи одной силы
воли. Развитие Вселенной в мире “обитателей времени” выглядит так: Настоящее поглощает
Будущее, выглядещее бурлящим Хаосом, и превращает его в совершенное, стерильное Прошлое. Но в
Хаосе возможна жизнь и именно туда переселяются “обитатели времени”. Упорядоченное же
Прошлое всякой жизни лишено.
Подсознательно западный человек воспринял идею “спасительности Хаоса”. А так как в
реальном мире влияние Космоса все еще слишком велико, оксиденталисты принялись творить
собственный мир, живущий по законам Хаоса, если можно так выразиться. Принялись создавать
Cyberspace.
ОСТАНОВЛЕННОЕ ВРЕМЯ И РАЗРУШЕННОЕ ПРОСТРАНСТВО.
Все развитие современного оксидентализма в последние десятилетия идет под явным
влиянием компьютерной культуры. Компьютерное действие - это псевдотеургия и колдовская работа
в режиме Воды, с текущим, изменяющимся, хаотичным миром. Но нам хотелось бы обратить
внимание на одну, внешне маловажную, но очень характеристичную черту этого мира. На
возможность повторения одной и той же ситуации в компьютерных играх.
Играя, вы “запоминаетесь” и может вновь возвращаться к тому же самому эпизоду, с
которого начали. Снова и снова. Вы становитесь “Господином Времени”. Маленьким, в масштабах
компьютерного мирка, но все же Мессией. Время перестает существовать. И одновременно перестает
существовать пространство. Ведь главное в пространстве для человеческой психологии - не
протяженность, а постепенность в его преодолении. Пространство “одолимо”, но это “одоление” в
обычной жизни происходит не сразу. В компьютерном мире все пространственные координаты
размыты, они с легкостью изменяются. Можно нарисовать один пейзаж, а можно - другой. Можно
полететь налево, а можно - направо. Ограничения связаны только с гибкостью программы. И их
становится все меньше.
Человек становиться Сверхтворцом в мире Хаоса и теряет связи с Космосом. Непокорное
время и суровое пространство вызывают отвращение. Идеал оксидентализма - “ушедший человек”,
погрузившийся в собственный мир и отрешившийся от мира реальности. Гусеница,
заворачивающаяся в кокон и готовящаяся к новой трансформации. И дело не в заговоре Micrsofta,
Sierr’ы или IBM. Суть - в общем векторе развития западного мышления и оксидентализированного
общества.
КОСМИЧЕСКИЙ ОКЕАНИЗМ.
Некоторые тенденции в развитии англо-американской НФ настораживают все больше и
больше. Если принять во внимание факт “опережающего” проявления в фантастике основного мифа
оксидентализма (“Острова Счастливых”), то можно отметить неожиданное внимание
англосаксонских фантастов к теме автономных космических станций, конфликтующих с Землей. Это
и цикл “Лагранжисты” Рейнольдса и Ирвинга, и “Миры” Дж.Холдемана, и произведения некоторых
других.
Сюжетная коллизия всех произведений достаточно проста. Над Землей сооружаются
рукотворные “космические острова”, обитатели которых постепенно осознают свои отличия от
землян и объявляют о собственной независимости. Начинается более или менее широкомасштабный
конфликт, в котором Земля терпит поражение, а станции получают независимость. Схема не нова, но
обычно она связывалась с развитием колоний на других планетах. Вспомним хотя бы
зациклившегося на идее освободительной демократической революции Р.Э.Хайнлайна, описавшего
победоносное восстание против земного правительства колонистов на Луне и Марсе (“Луна - суровая
дама”; “Красная планета”; “Марсианка Подкейн”).
Но в случае с космическими станциями мы встречаем уже переход на новый уровень
отторжения от Земли. Уже не просто чужая планета, все-таки ассоциирующаяся с ненавистным
континентализмом и иерархическим Космосом, но сотворенный человеком сателлит. Станция,
воспринимающаяся как корабль и одновременно искусственный остров, а также система таких
островов, движущаяся и живущая по “законам Хаоса”. (У того же Холдемана каждую станцию
населяют представители какой-нибудь одной версии контр-культуры, обычно непримиримо
настроенную к соседям, но вынужденная с ними сосуществовать на основе парадоксальных,
“хаотических” принципов).
ВОЛЯ К ФИНАЛУ.
Океан, заливающий подсознание англо-сакса, зовет к себе целую цивилизацию. Погрузиться
на корабль и отплыть – только самое рациональное оформление подсознательных желаний,
бушующих в душе американца. В реальности они мечтают не о создании корабля, а в трансформации
в океаническое существо. Не капитаном Ахавом хотел бы стать англо-сакс, а самим Моби Диком,
живущим в бесконечном океане.
В англо-саксонской НФ-литературе можно обнаружить и рассказы о мутации человечества, и
о выходе человека в космос, как знак наступившего, наконец, период взросления рода людского.
Люди выходят в Космос и становятся сверхсуществами, полубогами.
Суть нового этапа -- один сверхмиф сменяется другим. Шакалы начнут пожирать падаль уже
убитого ими традиционализма. Теперь «Остров счастливых» будет оставлен людьми для того, чтобы
превратиться в «полубожеств». (А на самом деле – все в тех же нечеловческих существ, «обитателей
Океана-Хаоса», «детей Дагона и Цтулху»).
Пока этого переворота еще не произошло. По простой причине – из-за неразвитости
космической техники. (К тому же подсознательная мутация, видимо, еще не наступило. Необходимы
пробуждающие, те, кто вызовет в душах простых англо-саксах волю к превращению в космических
кочевников.
И когда это пробуждение совершится, то «спящие пробудятся». Но они не уйдут просто так.
Миф «Остров счастливых» столько лет господствовал в мифологическом уровне сознания
англо-саксов, что просто так отрешиться от него будет невозможно. Потребуется катастрофа,
физическое разрушение, не просто обрыв пуповины с матерью-Землей, а ее уничтожение.
Это подсознательное желание опять-таки выбалтывает англо-саксонская НФ. Бесконечные
рассказы о гибели Земли в ядерном пламени или от удара гигантского метеорита – это только самое
простое оформление подсознательных стремлений.
Существуют и открытые сценарии убийства Земли, которая может помешать людям перейти
на новый этап эволюции. Достаточно вспомнить А. Азимов, «Роботы и империя». Роботы, ставшие
сверх-существами, хранителями человечества, фактически помогают уничтожить земную
цивилизацию и делают землю не пригодной для дальнейшего существования человечества.
Зачем?
Чтобы память о матери-прародине не мешала строить Галактическую империю.
Другая постоянная тема в англоязычной НФ – забвение Земли. Расселившееся по Млечному
Пути люди забыли о своей праматери, забыла даже, где она находится.
Зачем?
Чтобы не тянуло на Остров Счастливых. Чтобы не препятствовать мутации в космо-
океанических свехсуществ. Чтобы не приостанавливать ее.
Ведь после того, как все «праведные» уйдут с Острова, он станет «истинным Адом»,
обиталищем псевдолюдей, существ, которых необходимо истребить. (Захват заброшенной Земли
нечеловеческими существами, только имитирующими форму истинных людей – тоже тема,
присутствующая в фантастике англо-саксов. У того же С. Дилэни в «Пересечении Эйнштейна»).
Остров брошен, на он остается Землей Святых. Но монстры только и ждут, чтобы осквернить
этот остров.
Так не лучше ли сокрушить и Остров, и чудовищ, рвущихся поселиться на нем?
Не лучше ли?
Так есть ли у мира будущее?
зима-весна 1993.