Что такое Европа?

Входит Россия в Европу или нет? Это тот самый довольно-таки дурацкий вопрос, над которым сломало себе головы не одно поколение думающих русских. К сожалению, как правило, все эти размышления заканчивались банальнейшими выводами. Мы - Европа. Или: мы - не Европа. В соответствии с выводами принимались решения. То Россия изо всех сил начинала в Европу стремиться, встраиваться туда, бороться за присутствие там. То поворачивалась к стране святых чудес эадом, как завещал еще бесноватый царь Питер. Такими рывками и развивалась наша история с самого момента окончания татарского ига.

Однако - что же мы называем и считаем Европой? Как ни странно, общий "архетип" Запада у нас, точнее, у наших "западников", совершенно детский. В Европе чисто, там есть прогресс и права человека. Там вообще хорошо. Там царят покой и благодать. Совсем не то на Руси - дураки, дороги, чиновники, скалозубы. Азия-с...

Однако если мы будем судить о духе страны по чистоте уборных, то Европой следует признать и Австралию, и значительную часть Южной Америки, так что придется констатировать, что европейский дух, не сделав эти страны "западными", проявляется, отчасти, и в том, что в уборных полы моют довольно часто, а уборщица получает приемлемую зарплату.

И все же это совсем не главное. Что такое Европа? Нужна ли она нам? Стоит ли туда стремиться? И зачем это делать?

Постараюсь здесь высказать исключительно собственное мнение. Возможно - да и почти уверен в этом - оно кому-то не понравится. И все же мне кажется, что вопрос о соотношении России с Европой требует своего Окончательного Решения. Раз и навсегда. В данном случае я уверен в том, что "знаю, как надо", и никакой критики принимать не намерен. Скорее, действуя в стиле некоторых популярных тартуских професоров, скажу: всякий, кто с этим моим мнением не согласен, хотя бы и частично, - недоразвитый ублюдок, дурак, бездарь, враг России и всего человечества, олигофрен, с трудом освоивший алфавит, животное в образе человеческом, хам и грязная свинья, которой место в скотомогильнике :) . Надеюсь, что заранее несогласные и просто обиженные дальше этот текст читать не будут. Чему я несказанно рад.

Итак, я считаю, что главная европейская идея – культурно-религиозный универсализм. Что имеется в виду? Речь идет о наборе ценностей, которые дают возможность разрозненным племенам говорить как бы на одном языке, точнее, следовать единому стереотипу в поведении. В этом смысле для нас очень полезен был советский опыт. В смешении языков, которые организовали коммунисты, нам быстро стало ясно, что среди народов есть "свои" и "чужие". Своими были украинцы, белорусы, народы Поволжья, башкиры, часть евреев, даже казахи. Чужими - кавказцы, прибалты, молдаване, значительная часть среднеазиатов. Точно так же и они относились к нам. При этом религиозно-этнические моменты играли второстепенную роль. Православные грузины и православные русские с превеликим трудом находят общий язык. 3начительно проще договориться с армянами, исповедующими совершенно оригинальную версию христианства. Проще договориться с католиком, чем с протестантом (наши ментальности все-таки ближе, несмотря ни на что). Но и это - не общий закон. Судя по всему, речь должна идти о чем-то более глубоком, о каких-то внутренних структурах души. Лев Гумилев называл это страшным словом "комплиментарность" и, похоже, в этом все и дело.

Так вот, европейская идея издавна состояла в том, чтобы создать союз комплиментарных народов. Это главное, все остальное - ерунда. Именно из этой идеи в Европе выросло все, вплоть до чистых сортиров. В дальнейшем я попытаюсь пояснить эту мысль.

Начиная с эпохи Александра Македонского европейская идея пыталась покорить мир. Царь-завоеватель создал огромное лоскутное одеяло, которое было объединено исключительно его властью. Однако суть дела была именно в попытке выработать общие ценности. И они появились. Длительное существование эллинистических государств превратило европейскую идею в реальность.

Общие ценности могли быть выработаны на двух основных "базисах". И, естественно, это произошло. С одной стороны, общими идеями были чисто правовые. Устроиться здесь, в этом мире, выработать некий общественный договор, за нарушение которого будет караться каждый его участник. Так возник Рим с его правовой идеей. Так развивалась Римская империя. Всем народам, которые присоединялись к ней, предлагалось признать некоторые внешние формальности и римскую юрисдикцию в ряде вопросов. И все.

Однако тут чего-то не хватало. Понятно, чего, впрочем. Не хватало некоей "общей души", если можно так выразиться. С определенного момента, еще до возникновения христианства, стало считаться, что жизнь земная - лишь подготовка к жизни загробной, а посему учреждения земные должны учитывать это. В определенный момент в формальной структуре римской империи стало появляться место для порыва "за горизонты видимого мира". Ее выражали разные религиозные течения, из которых наиболее сильным оказалось христианство. Кстати, победило оно первоначально именно в восточной части Римской империи, когда столицей был уже Константинополь, а не Рим. Обратим на это особое внимание.

Итак, в европейском сознании всегда сосуществуют две идеи. Первая: об обустройстве земной жизни на общих, всем понятных основаниях. Вторая: о том, что после земной жизни будет еще что-то, к чему надо готовиться уже сегодня и помогать в этом друг другу.

Абсолютный порядок на земле и, не менее упорядоченный, порыв за границы видимого мира. Своего рода мистический полусоциализм, если хотите. Это, и только это делает человека европейцем. Все остальные качества - лишь производные. Да и по отдельности эти две идеи - лишь элементы, которые сами по себе не создают европейского человека. Скажем, житель чистенькой Швейцарии, по инерции моющий мостовую шваброй, может быть убежден, что он произошел от обезьяны, а его жизнь закончится лопухом на могиле. Это означает, что он перестал быть европейцем и пребывает в стадии деградации. Индус, думающий ислючительно о вечном, но живущий по горло в коровьем дерьме, тоже не является европейцем.

Европа в чистом виде была царством "Christentum", что бы в данном случае не понимали под христианством. Поэтому славянского купца, забредшего в Париж, прекрасно воспринимали, независимо от его языка и отношения к чему бы то ни было. Ценности были общими. Бог был общим.

Реально кризис Европы начался с раскола церквей на восточную и западную. На Западе институты "иного мира" успешно подчинили себе институты "мира видимого". На Востоке они попытались существовать параллельно, в виде так называемой "симфонии", как, впрочем, было и раньше. Так возникло две версии Европы, два наследника римского мира.

В результате на Западе государство (и общество) на протяжении веков боролось за то, чтобы уйти из под влияния церкви. А на Востоке, оглядываясь на Запад, то одно, то другое учреждение пыталось установить тотальный контроль.

Диктат церкви, характерный для западной Европы, породил европейскую секулярность. Последняя, в конечном счете, решила взять власть. Поэтому реально европейскость на Западе кончилась в 1789 г. Дальнейшая история Европы - деградация, редукция, превращение в "нечто", которое мы имеем несчастье наблюдать сейчас. История восточной версии европеизма - бесконечная борьба двух ветвей "симфонии" под влиянием западных процессов. Эта борьба порождала однобокие "существа" - либо секулярного квазичеловека, тип которого представлен у нас "патологическими западниками", либо мрачного фундаменталиста, считавшего, что мир впал в окончательный грех и ничего уже не исправишь. "Симфонии" хронически не получалось. Но потребность в ней оставалась. Империя царей, в частности, разрослась до таких колоссальных размеров только потому, что устанавливала общие формальные правила и с уважением относилась к религиозным взглядам присоединяемых народов, постепенно, впрочем, ассимилируя их. Где-то этот опыт оказался удачным, где-то - нет. Но причиной гибели царской империи стала именно утрата ею "духовного измерения". Большевизм попытался это измерение вернуть, предложив свои универсальные ценности. К сожалению, они были слишком приземленными. Кроме того, коммунисты надолго отказались от ассимиляции народов. Потом они вернулись к этой идее, попытавшись создать "советского человека". Но было уже поздно, а, кроме того, ценности "советского человека" тоже были слишком земными, поэтому опыт не удался.

Европеизм - это ассимилирующая империя единых ценностей. Там, где от этой формулы происходят отступления, Европа вырождается либо в "языческое племенное государство", либо в бессмысленное "открытое общество независимых индивидов". Обе структуры одинаково опасны - первая ведет к быстрому вырождению и гибели, вторая - к замещению иным, более сплоченным этническим элементом. Германский фашизм, максимально выразивший первый тип деградации, был безжалостно сметен "обиженными народами". Европейский Союз, деградирующий по второму пути, съедят изнутри африканцы и мусульмане.

Нынешне вырождение европейской идеи потрясает. Европейцы последовательно отказались от "иного измерения" и от ассимиляторского "бремени белого человека". Поэтому в глазах других, неевропейских народов, Европа выглядит пристанищем безбожных недалеких гедонистов, не видящих дальше своего носа. Очевидно, что такую Европу ждет только смерть. Поэтому формальные европейские ценности не имеют никакой перспективы в мире. Что ж, говорят "дикари", у них чистые сортиры. У них есть международное право и межконтинентальные ракеты. Но ради чего живут эти люди? В сущности, их жизнь совершенно бессмысленна. И "дикари" действительно рассуждают мудро. Они знают, что такой способ существования обречен. Хотя бы потому, что он чреват глобальной техногенной катастрофой.

В этом смысле, как ни смешно, наша, москальская цивилизация, имеет больше перспектив. Да, мы не меньшие гедонисты, чем "они", но у нас не хватает сил на достижение соответствующего уровня "мирских наслаждений", и это объективно делает нас более восприимчивыми к влиянию "иных сфер" (неважно, низших или высших - думаю, в нашу эпоху лучше быть даже "холодным", чем теплохладным). Кроме того, русские не утратили способности к ассимиляции других народов. Сравните грузина из Тбилиси и грузина, который происходит из третьего поколения московских жителей. Это просто небо и земля.

Единственный путь, который может спасти умирающую Европу - умирающую, именно как культурный феномен, как цивилизация - это своего рода консервативная революция, восстановление во всей полноте связи с "иным измерением" и, на этой основе, "бремени белого человека", связанного с постоянной ассимиляцией и усвоением, перевариванием иных культур, созданием единой психической основы. И, несомненно, с примерным наказанием строптивых. В противном случае иные народы будут видеть в европейцах лишь самонадеянных дураков без малейшего проблеска человеческого. И будут ожесточенно сопротивляться. И будут колонизировать глупую Европу изнутри.

Следует помнить, что противостояние "иному" - главный признак любой живой культуры. Если эта культура некритично принимает все извне, это значит, что ее не существует или она находится при смерти. Полное неприятие "чужого" также свидетельствует о культурной бесперспективности. Необходимо, чтобы ценности живой культуры превосходили "иное". Но при этом "иное" должно быть поглощено и адаптировано.

Поэтому на вопрос о том, что такое Европа, можно ответить абсолютно однозначно. Европа сегодня - чисто виртуальное понятие. С одной стороны, это огромный мертвый музей из мечей, имперских корон, ликторских связок, крестов, алхимических трактатов, шутовских колпаков и папских тиар. Нам дорого это колоссальное хранилище умерших знаков, мы не можем окончательно вычеркнуть свое прошлое из памяти. И мы не можем не отдать ему последних почестей, этому кладбищу великих смыслов, колумбарию фантастических, но сбывшихся снов.

И есть другая Европа, которой нет, но которая должна быть, если только она хочет продолжать существовать в качестве отдельного - и ведущего! - культурного мира. В противном случае будущее Европы - Франкистан, германская провинция Османской империи, данник Срединного государства, дальняя колония очередной "ордуси". В этом нет ничего плохого, поделом вору и мука, как говорится. Но ни я, ни десятки и сотни миллионов жителей современной Европы в таком мире жить не намерены. И им (нам) остается одно - победить или умереть.

Сегодня Европы нет. Она может возникнуть в любой момент. Есть лишь какие-то зачатки нового европейского мира. Я думаю, что сегодня любой наследник римско-византийского мира имеет равные права на потерянное европейское знамя.

Поэтому сегодняшняя Европа - это Россия. Это мы с вами. Как бы ни был парадоксален и неприемлем этот вывод.

Потому что только мы изо всех сил стремимся навести хоть какой-то внутренний порядок. Мы не утратили способности к ассимиляции. Мы ведем традиционную пограничную войну с "сарацинами". Мы сохранили интерес к "иной жизни", хоть и сильно извращенный. Мы не националисты, нам лишь достаточно, чтобы партнер вел себя "по-русски".

Нам предстоит сформулировать новые общие ценности и, думаю, мы это право заслужили.

У нас есть шансы. Мы моложе европейских наций, и это обнадеживает. Другое дело, что шансы могут и не реализоваться. Но сейчас это зависит только от нас.

Вадим Нифонтов, март 2002 г.