Ольга ЕЛИСЕЕВА.СКЛЕП ДЕМЕТРЫ СЕКС И СМЕРТЬ В ДРЕВНЕЙ МИФОЛОГИИ Заметки на полях книги Р. Грейвза «Золотое Руно». От древнего Пантикапея не осталось почти ничего. Те крохи, которые археологи с трудом извлекают из-под земли, далеко не всегда можно правильно осмыслить и объяснить. По большей части они остаются безымянными и безъязыкими артефактами, мало что говорящими современному человеку о том, чем жили и как понимали мир наши далекие предки. Груда лингамов в витрине Керченского художественного музея или фаллическая игрушка Геракла с подвесным членом, лихо выскакивающим из- под треугольной юбки, напомнят посетителю только о «бесстыдстве» язычников. А статуя Деметры со стесанным лицом – лишь о «вандализме» христиан. Между тем, и то и другое – внешние знания, далекие от правильного ответа на вопрос, почему люди древности с завидным упорством навешивали себе на шею охранительные лингамы, втыкали у дверей домов громадные гермы-фаллосы и отбивали античным изображениям носы. А ведь, как верно писал в «Герое нашего времени» М.Ю. Лермонтов: «Мы всегда с охотой извиняем то, что можем понять». БОГИНЯ СО СТЕСАННЫМ ЛИКОМ Статуя богини плодородия Деметры (VI – IV вв. до н. э.) – один из лучших экспонатов, не увезенных из Керчи в столичные музеи. Возможно, так случилось потому что этому погрудному изображению нанесен заметный ущерб. Ему не просто откололи нос, двинув со всего размаху камнем, а целенаправленно сбили резцом всю выступающую часть лица от бровей до губ. Поражает восхитительная сохранность остального облика богини – завитки волос, складки одежды – ничего больше не пострадало. Если присмотреться, то можно заметить, что на выщербленных губах остатки въевшейся красной краски. Греки, как известно, красили свои мраморные и деревянные статуи (Пара копий таких расписных фигур, чьи тела отливают старой слоновой костью, можно увидеть в Пушкинском музее в Москве), вставляли камешки в глаза, надевали на изображения богов и героев пышные одежды из тканей. Для древнего человека сам бог и его изваяние были тождественны. Ублажая каменный истукан, он ублажал божество, живущее в нем. Вернее в нем тоже. Нанося фигуре вред, наши предки желали в первую очередь нанести ущерб тому, кого эта фигура изображала. Разбивая статуи старых божеств, человек, перешедший в новую веру, пытался избавить себя от мести прежних кумиров. Он поступал с изображением так, как поступил бы с телом поверженного врага. * * * Греки верили, что души умерших могут нанести вред живым. Убитые мстят своему убийце, сводят его с ума и толкают к гибели, если не умилостивить их богатыми дарами или не обмануть. Именно с этой целью проводилось ритуальное уродование тел погибших противников на поле боя. Оно обычно осуществлялось кремневыми ножами, что предавало церемонии характер жертвы. Убитому выкалывали глаза, чтоб его душа после смерти ослепла и не смогла найти убийцу. Отрезали уши и нос, чтоб она не услышала и почуяла его. Рассекали ступни ног, чтоб скорбный дух не бродил по земле. И, наконец, обрубали пальцы на руках, чтоб бесплотный мститель не сумел схватить жертву. ( Здесь и ниже шрифтом выделен конспект Р. Грейвза «Золотое Руно») * * * За прошедшие столетия на полях былых битв не сохранилось ни отрезанных ушей, ни выколотых глаз, но при археологических раскопках на берегах Меотиды отрубленные фаланги пальцев встречаются едва ли не также часто как битая керамика и обычно идут в обвал. Вспомните знаменитую сцену глумления Ахилла над телом мертвого Гектора из «Иллиады». Погибая, троянский герой просил своего врага не подвергать его труп издевательствам. Но разъяренный смертью Патрокла Ахилл проволакивает тело Гектора за ноги вслед за своей колесницей вокруг осажденного города и затем выбрасывает собакам (Ведь разгрызенные и оставшиеся в желудках у псов кости никогда не соберутся вместе и не смогут отомстить убийце). Когда за телом Гектора приезжает царь Приам, Ахилл потихоньку приказывает рабам привести останки в порядок, омыть и умащить их. Приам собирается похоронить сына с подобающими герою почестями, принести богатые жертвы, которые должны умилостивить несчастный дух павшего. Поэтому Ахилл, больше не опасаясь мести мертвого Гектора, позволяет увезти тело и соглашается на перемирие во время тризны по торянскому царевичу. * * * Неудовлетворенные духи, по представлениям греков, могли покидать гробницы, чтобы совершить месть над убийцами, но пока никто не назовет их по имени, они не помнили ни себя, ни своих целей. * * * С этим представлением связаны многочисленные попытки стирать имена на гробницах старых врагов, в египетских папирусах, запреты на упоминание имени преступника или почившего властителя. Позднее профанировавшееся в переименования, с целью «избавиться от власти прошлого». Обведение имени покойного в рамочку-картуш первоначально имело целью очертить границу, за которую дух умершего не может выйти и повредить живым. * * * Цели обезвредить душу убитого врага служило и ритуальное скальпирование трупов, применявшееся, например, жрицами-лучницами Артемиды. Волосы, по поверью, сосредотачивали в себе магическую силу и, отняв их, девы-охотницы лишали дух убитого прежней мощи. * * * Артемида-Тавропола – одна из наиболее почитаемых ипостасей Богини Девы в Крыму. Согласно легенде об Ифигении, именно она перед походом греков на Трою похитила дочь микенского царя Агамемнона прямо с жертвенного камня, заменив ее ланью, и перенесла девушку в страну Тавров. Там Ифигения служила жрицей в храме Артемиды (местонахождение которого локализуется археологами на мысе Парфенион близ Херсонеса или на Медведь- горе Аюдаге) и, по обычаю тавров, приносила в жертву Деве пленных мужчин- чужестранцев, пока Орест и Пилад не похитили ее оттуда вместе со статуей Богини. * * * Скальпированные черепа, где черная от времени кожа обтягивает лицо и открывает, как гигантскую тонзуру, желто-охровую кость, до сих пор находят в местах древних кочевий Северного Причерноморья. Такие головы врагов специально сохранялись как фетиши и пролежали в земле более трех тысяч лет. (Бунятян Е.П. Древнейшие скотоводы Украинских степей. Николаев, 1997. С. 25.) Для современного человека древний ритуал защиты от гнева мертвых при помощи скальпирования связывается исключительно с американскими индейцами. Однако, он был распространен по обе стороны Атлантического океана, и просто сохранился в Новом Свете значительно дольше, чем в Старом. На рисунке вождя индейцев сиу Красного Коня, изображающем поле боя после сражения при Литтл-Бигхорн в 1863 г., нарисованы убитые белые солдаты со снятыми скальпами, отрезанными руками и ногами, вырванными языками. Индейцы привешивали скальпы к боевым булавам и нашивали в виде бахромы на военные рубахи, поскольку сосредоточенная в волосах убитого сила переходила к новому владельцу. (Котенко Ю.В. Индейцы Великих Равнин. М., 1997. С. 79 – 81). Майяские фрески из Храма Воинов в Чичен Ице IX в. изображают уродование тел еще живых побежденных врагов. Вряд ли древние майя были более бесчеловечны, чем древние греки. Вероятно, по их поверьям, вред можно было нанести только душе еще живого врага. Когда же он умирал, его дух становился недосягаем и мстил за себя. * * * Представление о мести могущественных духов в полной мере относилось и к богам. Но в отличие от смертных, у богов не было тел из плоти и крови. Чтобы избежать их мести, вред наносился многочисленным изображениям небожителей. Кары богов особенно боялись вероотступники, покинувшие прежних кумиров. Если простой грешник имел шанс искупить вину очистительными ритуалами и жертвами, то человек, сменивший сакрального покровителя, боялся мести старого господина. * * * Архаичные представления не знают богов «истинных» и «ложных», они различают только более и менее сильных. Естественно человек выбирал себе в качестве предмета поклонения самого могущественного, по его понятиям, из богов. (Выбор новых богов далеко не всегда был добровольным. Например, победители иногда навязывали своих богов побежденным). При этом отступники продолжали опасаться мести покинутых божеств. Для древних греков характерно было представление о том, что сила божества измеряется силой его сторонников, а не наоборот, как принято у христиан. Так, ахейцы, владевшие железом, сумели навязать «своего» Зевса побежденным пеласгам, прежде поклонявшимся Триединой Богине- Матери, которая осознавалась как более «правильная», но уже менее могущественная покровительница, чья сила иссякала. Чем меньше богам приносилось жертв, тем больше они слабели, превращаясь из грозных вершителей судеб мира в мелких демонов мест -- рек, озер, гор и лесов. Они прятались в прежних святилищах, куда новым верующим – добрым христианам – опасно было даже заходить. До конца XVII в. в Западной Европе, так же как и в России в народной среде верили, что старые, языческие боги никуда не исчезли. Им просто перестали поклоняться. Но они продолжают жить. И мстить забывшим их людям. Именно такой взгляд на мир передан в немецкой легенде о Лорелее. Там некогда могущественный «бог Рейна» решил отомстить людям, отвернувшимся от него и отказавшим ему в жертвах. Обессилев и став всего на всего злым духом реки, он уговаривает брошенную рыцарем девушку стать нимфой его водоема и, сидя на камне над гибельной сремниной, заманивать волшебным голосом рыбаков в водоворот. В конце концов Лорелея убивает и своего возлюбленного. Так старый бог получал свои жертвы. * * * Страх мести заставлял древних верующих уродовать изображения богов – отбивать носы, руки, головы, стесывать лица. Пытаясь разбить голову Сфинкса арабы-мусульмане действовали с той же целью – оберечься от вредоносного влияния старых, злых духов мест, где отныне должна была торжествовать вера Пророка. * * * Стесанное лицо пантикапейской статуи многое скажет нам о духовной жизни столицы Боспорского царства. Деметра – богиня зерна – считалась весьма сильной и не отличалась мягкостью нрава. Ради обеспечения плодородия полей, ей приносились многочисленные, в том числе и человеческие жертвы. Судя по надгробьям, ее почитание в хлебном Пантикапее и его сельских окрестностях было практически всеобщим. Через свою дочь Персефону, жену Аида, царя подземного мира, она была связана с преисподней. Месть подобной богини считалась делом очень опасным и заставляла прежних поклонников идти на крайние меры. Например, стесывать лицо некогда почитаемому кумиру, на губах которого, кроме краски, вполне могла быть и кровь жертвенных. ВЕЛИКАЯ МАТЬ Когда был уничтожен лунный лик богини? Казалось бы, самый вероятный ответ на этот вопрос – первые века христианства в Крыму, когда от рук неофитов пострадало множество античных древностей. Но был и более ранний период, когда статуи богинь повреждались поклонниками новых культов. Это было связано с переходом к патриархальным культам, весьма задержавшемся на берегах Понта Эвксинского по сравнению со Средиземноморьем, и предхристианским веяниям единобожия на Боспоре. Если Греция приняла олимпийский пантеон во главе с Зевсом, то на территории от Геркулесовых столбов до островов Мраморного моря, не говоря о полуночных землях Крыма, «передача власти» от Великой Богини-Матери в ее многочисленных ипостасях божеству-мужчине имела сложную и не во всем восстановимую историю. Полным успехом она увенчалась только с приходом христианства. И эпоха эллинизма, и римское владычество привели к сращиванию элементов олимпийского пантеона с местными языческими верованиями, в которых культ женских богинь занимал главное место. Разноязыкое население античного Крыма и Северного Причерноморья воспринимало многочисленных племенных богинь как ипостаси Великой Матери – единой и Многоименной прародительницы мира. Может показаться странным, но до установления в Греции олимпийского культа внешне политеистические верования, господствовавшие в известной эллинам ойкумене, по сути очень напоминали монотеистическую религию. Она объединяла многие народы единым предметом поклонения – общим женским божеством, носившим сотни, если не тысячи имен-эпитетов, и проявлявшемся в мириадах ипостасей. Это не затмевало от верующих известного тождества египетской Исиды, с фригийской Кибеллой, финикийской Астартой, сицилийской Прозерпиной, критской Реей, скифской Ану или Табити, таврской Девой и т.д. * * * Мать, Нимфа и Дева, Триединая владычица Янтарной Луны, Госпожа Преисподней, Танцующая на черепах. Она могла носить пышный титул или просто именоваться Белой Богиней (как более поздний вариант – Белой Дамой у кельтов) – но все равно оставаться женским божеством Луны. Отсюда возник еще один эпитет, заменявший имя богини – Триединая. Древние поклонники Великой Матери верили, что Луна управляет циклами жизни на земле: приливами и отливами вод, ростом деревьев и трав, созреванием плодов, зачатьем и родами у людей и животных. Более того, Луна порождает Солнце – палящее и грубое, как все мужское. Она набирается от него силы, как чрево семени, чтобы давать свой благодатный свет всем живым существам. У примитивных народов средиземноморского побережья Африки существовал обычай встречать восход Солнца, забрасывая поднимающееся светило камнями. Ведь его жаркие лучи несли безводье и смерть. В то время как Луна и Ночь давали предутреннюю росу – влагу жизни. * * * Символ лунного диска можно встретить у большинства женских божеств от Исиды, носившей его между коровьими рогами, до Иштар, сжимавшей полную луну когтистыми совиными лапами. Фазы ночного светила дали три главных лика, три основные ипостаси Богини. Дева, Нимфа и Мать. Или Новая, Зрелая и Умирающая Луна. Молодая Луна -- Дева, безжалостная охотница, защищающая свою и чужую чистоту и карающая за ее потерю – Артемида. Полная Луна – Нимфа, одержимая оргиями плодородия, забирающая семя, а иногда и жизнь мужчин на свежевспаханном поле – Деметра. Ущербная Луна – Мать, скрывающая в своем оплодотворенном чреве, как в могиле под землей тайный росток будущей жизни – это богиня поздемного мира Геката, позднее отождествленная с Персефоной. * * * В орфических братствах считалось, что первоначальное имя Великой Богини было Эвринома – Душа мира. Она пребывала в одна в пустоте и, когда потерла свои холодные ладони, из них выскользнул Змей Офион. Из любопытства Эвринома позволила ему познать себя, но устыдившись содеянного, убила Змея и отправила его в преисподнюю. Туда же она изгнала свою тень с лицом цвета тутовых ягод и дала ей имя Геката. (Статуи богини с «лицом цвета тутовых ягод» стали позднее изображениями мадонн с темными ликами). * * * Севернее Эвксина, на Кавказе, где особенно процветал культ Ущербной Луны, богиню преисподней именовали Бримо и ее священной птицей был павлин с сотней глаз на хвосте. * * * Эта райская птица подземного мира, все видевшая и все знавшая, благодаря своим недреманным очам, впоследствии особо почиталась езидами, курдской сектой дяволопоклонников, появившихся в начале новой эры. Для них в павлине воплощался Малакитоуз, ангел-павлин, вышедший из преисподней, адский пламень которой он погасил своими слезами. * * * Благодаря трем ликам Богиня была амбивалентна – поворачивалась к людям и своей благодетельной и своей разрушительной сторонами. Порождала мир, дарила урожай, но требовала пищи – ежегодных кровавых подношений на полях. Когда в VII в. до н.э. началась колонизация Северного Причерноморья, прибывшие из окрестностей Милета ионийцы занялись земледелием на новых местах. Жизнь в непривычных, более холодных и влажных, чем на южном берегу Понта Эвксинскогона районах, необходимость обрабатывать еще не тронутую плугом землю, тревожить сон девственных равнин заставлял колонистов с собой силой обращаться к божественным покровителям. Особенно к Деметре – Матери Зерна. От ее милости завесило выживут ли на новых местах целые семьи переселенцев. Поэтому нет ничего удивительного, что культ Деметры приобрел в сельских окрестностях Пантикапея такое громадное значение. Тяжелые условия жизни на целине и неуверенность в успехе своего земледельческого труда всколыхнули у ионийцев самые архаичные формы верований, от которых они уже несколько отошли дома, на обжитых берегах Малой Азии. Многочисленные жертвоприношения должны были обеспечить благосклонность богини. При этом заклание людей практиковалась достаточно часто и объяснялось для самих греков именно суровыми условиями, в которые они попали. Кроме того, колонисты оказались в окружение народов, практиковавших человеческие жертвоприношения Деве. Например, тавров. Это тоже не могло не сказаться на мировоззрении колонистов. * * * Древние земли Киммерии (Керченский полуостров) с VIII в. до н. э., когда ионийские мореплаватели проникли к северным берегам Эвксина, воспринимались греками как территории, окружающие вход в подземное царство Аида. Над ними витала вечная мгла и печаль, именно так земля «киммериян» описана у Гомера. Близость к преисподней тоже диктовала особые формы поклонения Богине Луны, во всяком случае осознание того, что здесь ее власть скорее сурова, чем благодетельна. И все же колонистам на территории Боспора удалось добиться поразительных успехов в земледелии. Уже в VI – V вв. до н. э. на Керченском полуострове находилось 26 греческих поселений. Помимо пшеницы и ячменя на сельской территории Боспора быстро развивалось огородничество, виноградарство и особенно садоводство. По словам Теофраста, близ Пантикапея росло «много высоких смоковниц и раскидистого гранатника, а больше всего груш и яблонь разнообразных и превосходных сортов». Название одного из крупных боспорских поселений «Кепы» переводилось как «Сады», а сам Пантикапей исследователи склонны трактовать как простонародный топоним «много садов» (Русяева А.С., Зубарь В.М. Боспор Киммерийский: история и культура. Николаев, 1998, С. 10 – 11). * * * В Пантикапей, Нимфей, Фанагорию, Кепы привозилось множество терракотовых статуэток земледельческих богинь – Деметры и ее дочери Персефоны. Они украшали жилища, приносились в виде даров в святилища и клались в погребения. Уже в V в. до н. э. появилось собственное производство таких статуэток, поскольку спрос на них у населения был очень высок. Судя по множеству находок изображения Деметры, сидящей на троне в священной позе, ее культ занимал среди земледельцев доминирующее место. Некоторые архаичные парные изображения Деметры и Персефоны выглядели совершенно одинаково, что только подчеркивало их конечное тождество. Две богини, как сестры-близнецы, сидели на тронах, вытянув вперед руки. (Тахо-Годт А.А. Греческая мифология. М., 1989. С. 100). Иногда корабли, груженые терракотами терпели крушение у берегов Боспора и рыбаки подбирали священный груз. Подобный мотив сохранился в крымской легенде об удодах с горы Опук. Жители небольшой прибрежной деревни у подножия горы Опук, подобрали после крушения двух сестер-иностранок, которые затем хитростью захватили власть, провозгласили себя царицами и потребовали принесения себе человеческих жертв. Античное поселение V в. до н. э. под горой Опук носило говорящее название Киммерик и, хотя основная масса киммерийцев эмигрировала с родных мест под натиском скифов, не исключено что часть все же осталась и смешалась здесь с греками. Для автохтонного населения эллинские богини были чужими, а принесение им жертв – событием трагическим. Косвенным свидетельством того, что «сестры» из легенды в реальности не сестры, а Деметра и Персефона является требование «цариц», чтоб население деревни разделилось по возрасту и выбрало на заклание молодого и пожилого мужчин, соответственно в честь старшей и младшей богинь. На вершине горы Опук до сих пор сохранились остатки святилища. * * * Деметра почиталась не только в сельских местах. За крепкими стенами боспорских полисов, где внешне царствовал культ Аполлона Иетроса – покровителя всепонтийской колонизации – у глиняных домашних алтариков Гестии женщины каждого семейства творили свои тихие, но постоянные возлияния вином. Возле очага стояли терракоты Деметры и Персефоны, а Гестия мыслилась как ипостась Великой Богини-Матери в ее «укрощенном», домашнем обличии. Сердце дома – его очаг всецело принадлежал женской богине, он не знал и не мог знать законов отцовского права. Дать ему новую жизнь можно было только «по материнской линии». Когда новобрачную вводили в дом ее мужа, мать невесты (а не мать жениха) зажигала факелом, принесенным из своего жилища, новый огонь в очаге своей дочери и зятя. Так многоликое и многоименное женское божество цепко держало в своих руках власть над душами, домами и землей Пантикапея. ПРОТИВОСТОЯНИЕ С ОТЦОМ По ахейской легенде, Зевс, носивший первоначально имя Дий, сошел с небес на неодушевленную землю в виде грозового разряда. Земля не была его Матерью и он никогда не зависел от нее. Поэтому пришедшие на землю Греции в IX в. ахейцы требовали признать главенство своего бога над женским божеством побежденных пеласгов, что и произошло под давлением оружия. Богиня Луны и Бог Грома были абсолютно несовместимы в новом пантеоне, отсюда взяла начло вечная непримиримость Геры и Зевса, которая отражала нечто гораздо большее, чем просто семейные дрязги олимпийцев. В ней отразился глубочайший конфликт между двумя системами жизни архаичного общества – материнским правом и пришедшим ему на смену патриархатом. * * * Сдвиг, произошедший в результате установления института брака и парной семьи, был настолько глубок, что затронул и социальную, и религиозную, и хозяйственную жизнь древних племен. Он выглядел как настоящая революция – изменение всего: от предмета религиозного поклонения до способа сева зерна и ломки сексуальной практики. Приход патриархата окрашивал в трагические тона глубочайший излом жизни тогдашнего общества и сопровождался настоящими локальными религиозными войнами на уровне каждого отдельного племени. * * * Установление олимпийского пантеона и семейной власти мужчин привело к очень многим изменениям старых мифологических схем. Так, цари, почитавшиеся ранее как культурные герои принесшие людям те или иные полезные блага – добыча огня, выделывание овечьих сыров, выращивание олив, заведение пчел, варка ячменного пива (Салмоней, Сизиф, Тантал и др.) попали в аид. Особую неприязнь жрецов нового культа Зевса вызывали герои, связанные с искусственным добыванием огня – Иксион и Прометей. Последователи Зевса утверждали, что «правильный» огонь происходит только от молнии и поэтому принадлежит только Зевсу. Иксион, по классической версии, был колесован якобы за то, что домогался любви Геры. Прометей – оказался прикован к скале за воровство огня у Зевса. Первоначально обоим этим героям было посвящено огненное колесо, при помощи которого можно было добыть огонь искусственным путем. * * * В этих легендах чувствуется отголосок очень древних времен, когда существовала разница между мужскими жрецами Зевса, получавшими огонь от молнии и поддерживавшими его, и жрицами Лунной Богини, умевшими самостоятельно добывать огонь трением при помощи огненного колеса. Трение в данном случае было эквивалентом полового акта, огненное колесо использовалось в любовной магии, когда оно вращалось мужчиной на животе (вернее на пупе) деревянной фигурки, изображавшей возлюбленную. Не даром Иксион был обвинен именно любовных приставаниях к жене Зевса. Впрочем любой слуга Триединой Богини был в конечном счете и ее прекрасным возлюбленным и жертвой на ее полях. * * * Вероятно, первоначально право добывать огонь принадлежало только женщине-жрице. Отголосок этих представлений передает сказка о Василисе Прекрасной, которую злая мачеха и сводные сестры, затушившие все светильники в доме, посылают за огнем к Бабе Яге. У Василисы есть спасительная куколка, оставленная ей перед смертью матерью – домашнее божество, которое Василиса кормит и от которой получает помощь. Прежняя глава рода – мать героини – не может передать малолетней дочери власть, ее захватывает более сильная «мачеха», но зато передает священный семейный фетиш, при помощи которого дочь рано или поздно займет подобающее место. Когда огонь гаснет, приходится идти к жрице, умеющей добывать пламя. Эту миссию выполняет именно обладательница фетиша-куколки – Василиса и, послужив Бабе Яге в ее сопредельном с миром мертвых жилище, девушка возвращается в дом полноправной хозяйкой с огненным черепом на шесте и сжигает мачеху с дочерьми, становясь, как и покойная мать, главой рода. * * * При установлении олимпийского культа многие местные племенные божки и герои были подняты в ранг общегреческих божеств, родившихся от принудительного союза Зевса и Триединой Богини. Ритуал их второго рождения осуществлялся посредством пронесения изображений этих новых детей Геры под подолом ее статуи. К таким богам относились фракийский бог войны Арес и герой-кузнец с Лемноса Гефест. * * * Символом Ареса был кабан. Мужчины из братства Кабана издавна служили Триединой богине под именем Бримо. Поэтому связь Ареса с «матерью» оказалась куда прочнее, чем с «отцом». Арес долго не признавал власти Зевса и его жрецы всячески сопротивлялись падению влияния Геры, как ипостаси материнской богини. Отсюда в мифах появились сюжеты о нелюбви Зевса к сыну. Некоторое время, пока олимпийский культ еще не совсем устоялся, жрецы Ареса утверждали, что из божество родилось у Геры парфеногенетически, т.е. без участия отца Зевса. Для других «детей» Зевса были найдены матери помимо Геры, тем самым подчеркивалась независимость главного Божества от некогда могущественной Триединой Богини. Такими сыновьями от любовниц стали Аполлон (сын Лето, которая называлась то гиперборейской царевной, то женщиной из сестринства Перепелок с острова Киос) и Гермес (судя по имени, бог гораздо более древний, чем Зевс), чьей матерью называли титаниду Майю. * * * Великая Богиня-Мать заняла на Олимпе не только место жены Зевса – Геры. Все олимпийские женские божества – суть ее многочисленные ипостаси. Нимфа Марианея стала называться Афродитой и была выдана замуж за Гефеста. Дева Артемида пережила второе рождение и была названа сестрой Аполлона, дочерью Зевса. Воинственная Дева афинян под именем Афина была отчуждена от Богини-Матери через необычное рождение – считалось, что она в полном вооружении вышла из головы Зевса. Так было показано, что Бог-Отец может производить детей независимо от женщины, одним усилием воли. Дочь Деметры, Персефона стала женой Аида и ей в управление перешла древняя собственность Богини-Матери – подземный мир, где Триединая прежде царствовала в своей не самой привлекательной ипостаси – ночной богини с темным лицом, Гекаты, символом и жертвенным животным которой была собака (позднее Трехголовый Цербер). * * * Ритуальный брак Богини Луны под именем Пасифая («та, которая все освещает»), с миносом Богом Солнца, которому был посвящен Бык, в классическое время стал интерпретироваться как зоофилическая страсть критской царицы Пасифаи к быку, от которой и родилось чудовище Минотавр. * * * После установления олимпийства жрецы Зевса попытались подчинить тотемические братства богам нового пантеона. Зевс стал почитаться как Овен, Бык, Орел, Лебедь, Голубь и Великий Змей. Гера сохранила власть только над Львицей, Кукушкой и Вертишейкой. Артемида властвовала над Рыбой, Оленем, Собакой и Медведем. К Посейдону отошли Конь и Тунец, к Гермесу – Ящерица и Малый Змей, к Аресу – Вепрь. Конь прежде всегда считался животным Триединой Богини, о чем говорил луноподобный отпечаток его копыта. * * * Отсюда Белые Кони Британии, лунные лошади, приносящие, по поверью, несчастье. * * * После победы олимпийства многие прежние верования сохранялись в виде посвятительных мистерий. Мистерии дополняли обычные греческие культы в классическую эпоху и считались обязательной дорогой для тех, кто жаждал посмертного спасения души от унылых странствий по миру мертвых и счастливого пребывания на Елисейских полях. Мистерии стремились открыть тайны древней, низвергнутой олимпийством религии людям достойным и не склонным к разглашению секретов. В отличие от официальной веры, в мистериях Богиня-Мать играла главную роль. * * * Поклонники и приверженцы старой религии передавали реликвии и святыни своих культов, в том числе и изображения Богини в те земли, где ее культ продолжал сохраняться. Возможно, именно так в Северной Италии И Франции появились так называемые Мадонны с черными ликами. КУЛЬТ ГЕРОЕВ Триединая богиня почиталась как покровительница множества культурных героев, которым она дарила разные умения, полезные для людей. Например, Триптолема, установителя Элевскинских мистерий в честь Деметры, богиня научила сеять ячмень. Иксион, по ее велению, передал соплеменникам секрет пользования огнем. Аристей убил леопарда, из раны которого, Богиня приказала вылететь пчелам и поселиться земляничных деревьях, чтоб давать людям мед. Богиня-Мать имела власть над сотнями святилищ героев по всей Греции. В таких святилищах, располагавшихся в рощах, горах и лесах обитали необыкновенно большие змеи (чаще всего питоны), которые почитались как оракулы. Считалось, что такой змей вскормлен костным мозгом позвоночника героя и в нем живет его дух, который может пророчествовать. В гробницах героев, построенных еще в микенские времена, сохранялись челюстная кость, отсеченные гениталии покойного, а также его пуповина, почему подобные захоронения иногда именовались «святилищами пупа». Такая пуповина, некогда соединявшая тело младенца с материнским лоном, являлась зримым символом того, что герой, как бы велик он ни был, происходил от женщины, ей был обязан появлением на свет и служил Богине-Матери. Именно таким образом было некогда устроено святилище в Дельфах, где жил знаменитый змей-оракул, именовавшийся Пифон. Его жрица звалась Пифия, а само место Пифо. Позднее, в период установления олимпийского культа, Аполлон перестает восприниматься как простой служитель Лунной Богини. * * * Согласно легенде, он убивает змея Пифона, порожденного Герой в минуту гнева, когда она хлопнула ладонью по земле, таким образом новый бог порывает подчиненность Гере, как младенец рвет пуповину, уходя от матери. Змей в данном случае – аналог пуповины, символа мужской зависимости. Отсюда вытекает особый смысл легенд об убийстве героями Змеев. Следует отметить, что в таких историях всегда присутствует некая освобождаемая героем «дева», «принцесса», «дочь царя» -- легендарный аналог жрицы, кормившей Змея и читавшей по сплетениям его колец пророчества будущего. * * * До того как занять место бога, Аполлон почитался как мышиный демон с острова Делос, стрелы его лука могли вызывать чуму, а волшебная игра на флейте – прекращать моровое поветрие. По легенде, именно Аполлон избавил от чумы, разносимой мышами и крысами, фесаллийский город Темпы в Греции. * * * Мышиный бог, играющей на флейте и уводящий вслед за собой вредоносных грызунов, напоминает знаменитую масонскую историю о Гамелинском крысолове. * * * С установлением олимпийской религии и патриархального права с главенством мужчины многие святилища героев превратились в храмы соответствующих богов. А низкие круглые очаги в полу святилищ, символизировавшие женское начало, были заменены на высокие алтари, игравшие ту же роль, что и гермы, олицетворяя собой поднятую к небу мужскую силу. При этом жрецы новой веры, до кровавых схваток отстаивавшие право мужчины при ритуальном акте «быть сверху», даже не обратили внимание, что торчащие из земли гермы изображали первоначальное положение лежащего на спине. В противном случае их пришлось бы перевернуть. * * * Отголоском прежней власти Триединой Богини над героями и их святилищами стала многозначительная уступка олимпийской Гере. Жена Зевса именовалась теперь «покровительницей героев». Само слово «герой» происходило от ее имени. Если бы человек древности не знал подоплеки борьбы Богини-Матери с навязанным ей Богом-Отцом, такое положение могло бы показаться странным. Ведь Гера классического периода постоянно мстит героям, чьим отцом по новой олимпийской традиции оказывался Зевс. Чтобы ограничить власть Геры над почитаемыми пеласгийскими героями, жрецы Зевса объявили главу олимпийского семейства отцом множества героев, рожденных им от союза с простыми земными женщинами. Гере же отводилась роль ревнивой жены, преследующей незаконных детей своего ветреного, любвеобильного мужа. На практике же «детьми богов» часто называли потомство храмовых проституток, зачатое в святилищах того или иного божества. ГЕРАКЛ Пожалуй, самым известным греческим героем считался Геракл, имя которого переводится как «слава Гере». И Именно этого героя «ревнивая» супруг Зевса, согласно классической версии мифов о Геракле, преследует постоянно. Однако, в образе сильнейшего и популярнейшего из человеческих «сыновей Зевса» встречаются черты, показывающие его более чем теплые отношения с «ненавистной» Богиней-Матерью, преданную службу ей. * * * Например, Геракл был подвержен приступам внезапного безумия, во время которого он оказывался столь же опасен для своих близких, как и для врагов. * * * Священное безумие – признак менады, без разбора уничтожавшей все вокруг во время оргий. Такая печать даровалась Богиней только избранным. То же священное боевое безумие столетиями позднее вспыхивало у скандинавских берсерков, которые не контролировали себя во время боя и были крайне опасны даже для всех окружающих. Именно такой боевой экстаз Гера, покровительница героев, могла передавать им. Не даром военным безумством отличался «нелюбимый сын Зевса» Арес, чьи жрецы настаивали на его перфеногенетическом происхождении только от Геры, но ни в коем случае не от мужского божества. У викингов покровительство богини проявилось в незримом покровительстве героям дев-валькирий, летавших над полем брани и уносивших души павших героев в Валгаллу. * * * По одному из старых вариантов легенды о Геракле (тогда известном под именем Алкей) герой женился на дочери царя Фив Мегаре, но во время одного из припадков своего безумия убил своих детей и племянников, приняв их за ядовитых змей. После чего его начали преследовать их души. * * * В данном случае Геракл выступает в роли жреца Триединой Богини. Его зрение, как у менады, обманывает героя и он, вместо людей, видит опасных существ. Принося Гере в жертву детей мужского пола (фалосы-змеи) Геракл совершает благочестивое действие. Вероятно Алкей изменил свое имя на Геркулес, именно став жрецом Геры и проведя ритуальное заклание младенцев. Однако их голоса преследовали его, и он должен был в течение Великого Года (восьми лет) служить царю Эврисфею, выполняя его самые вздорные поручения. * * * Культ Геракла-Торгетая был очень распространен на северном побережье Эвксина. Игрушка-гротеск – Геракл с палицей на плече и равным ей по размеру эрегированным членом, торчащим из-под юбки-фартука – еще одно подтверждение тому. Эта игрушка, как и любой фаллический символ имела значение оберега. Особое почитание героя было связано с легендой о его союзе со змееного богиней Ану, от которой произошли скифы. Вероятно, Геракл овладел полуженщиной-полузмеей – очередной ипостасью Великой Матери – именно с целью воспрепятствовать ее колдовству или избавиться от его губительных последствий. * * * Другой аспект почитания Геракла тоже был связан с женским божеством. Жители Фанагории были убеждены, что борьба Геракла с Титанами происходила на их земле и важную роль в ней играла Афродита. Она своей редкостной красотой заманивала титанов в пещеру, где Геракл убивал их по одному. Похтому на Боспоре почиталась Афродита Урания под культовым именем Апатура, т.е. Пещерная. Она также воспринималась как ипостась Великой Матери и со временем обрела на Эвксине функции общего женского божества – покровительницы дома, семьи, путников и кораблей. Ее облик, таким образом, был весьма далек от легкомысленного божества любви, какой Афродита предстает в классический период в Греции. Геракл выступал по отношению к владычице Апатуры в роли того самого жреца-слуги, каким его знала матриархальная традиция. Святилище Афродиты Урании находилось на мысу близ Фанагории, где располагалась глубокая пещера, о которой говорилось в легенде. На Майской горе около этого города обнаружена огромная культовая яма, наполненная терракотовыми изображениями женских божеств VI – IV вв. до н. э., курильницами, светильниками, ритуальной посудой. Эти вещи принадлежали находившемуся рядом святилищу Деметры. Культы ипостасей Триединой Матери переплетались между собой, и в каждом Геракл занимал свое место, ведь по одной из версий именно он помог Деметре отыскать Персефону и добиться ее возвращения на землю в течение теплого времени года. Возле фанагорийской пещеры у святилища Апатуры на глазах многочисленных паломников время от времени могла разыгрываться драматичная сцена. Кто-нибудь из пришедших к святилищу путников начинал оспаривать право жреца-стража на должность. Начиналась мистерия, в которой главная жрица Афродиты изображала богиню из мифа о битве с титанами. Жрец-хранитель -- Геракла с дубиной, а соискатель места -- титана. Если новичку удавалось убить жреца, он входил в пещеру, где соединялся со жрицей- Афродитой и сам становился новым хранителем-Гераклом. ДРЕВНЯЯ МАГИЯ ХЕРА Великой Матери молились, подняв вверх открытые ладони. * * * Этот жест хорошо знаком по мозаичному изображению Богоматери Оранты в Софийском соборе в Киеве, и по многочисленным женским фигуркам Мокоши на русских вышивках. Так же подняты руки у Богини из святилища Двойного топора в Кносском дворце, у Богини на беотийском глиняном пифосе VIII в. до н.э. из Афинского музея. Обращаясь к Матери таким образом, ее просили о защите и покровительстве. Однако были жесты и символы вредоносного свойства, от которых требовался постоянный оберег. * * * По греческому поверью, жрицы обладали т.н. «двойным зрением». Наиболее сильные колдуны могли превращать взглядом тело человека в камень, а душу в воду. Отсюда вытекало особое понимание священных источников, как обращенных в каменные глыбы хтонических чудовищ или людей, точащих волшебные воды. Магия таких вод могла быть как вредоносной, так и целительной. * * * Крымские легенды буквально наполнены сюжетами об окаменении, что свидетельствует в пользу древности сюжетов, положенных в их основание. Скалами становятся корабли у мыса Опук, на одном из которых разгневанный Отец догоняет Сына, решившего жениться на собственной Матери (тоже очень древний сюжет, о котором речь пойдет выше). В камни оборачиваются Мать и Дочь, спасающиеся от разбойников, решивших похитить прекрасную девушку (сюжет явно связанный с похищением Персефоны) и жалобно перекликаются друг с другом. «Ой, страшно, мама!» – «Не бойся дитя». Глыбами вздымаются из моря Адалары – братья-близнецы, окаменевшие при попытке достичь сердцевины моря и остановленные взглядом своего бывшего воспитателя- колдуна. * * * «Двойное зрение» жреца позволяло видеть как бы краем глаза или т.н. боковым зрением то, что недоступно взгляду простого человека – существ из иного мира. Например, во время жертвоприношений посвященные с наиболее острым зрением могли наблюдать, как души мертвых пьют жертвенную кровь и, напиваясь ее, становятся все заметнее и заметнее. * * * Это поверье оказалось общим для Старого и Нового света. Индейцы Центральной Америки также практиковали развитие бокового зрения, считая, что краем глаза человек может видеть духов. Цели расширить диапазон видимого мира служат и многочисленные современные картинки-игрушки «волшебный глаз», заставляющие концентрировать зрение не на основном рисунке, а на мелком орнаменте «фона» за ним, где изображен расплывчатый контур. * * * Самым вредоносным считался для врага считался Лик Горгоны с ее выпученными глазами и высунутым языком. Жрица или колдунья, если желала навести порчу, строила «горгонью гримасу», вращала глазами, скрежетала зубами и высовывала язык. Избавиться от сглаза в этом случае можно было, сделав рукой или пальцами фаллический знак или даже просто чем-нибудь запустив в «горгону». * * * Этот знак дожил до наших дней и в России веками представлял собой вытянутую вперед правую руку со сжатым кулаком и перекрещенную на сгибе локтя левой рукой. Он сопровождался неизменным восклицанием: «Хер тебе». В Западной Европе тот же знак выглядел как опущенная, а не поднятая рука. Вероятно, чуть ранее единственной надежной защитой от наведенного сглаза было немедленное нападение и изнасилование колдуньи. (Тем более что акт, при котором мужчина сверху и играет активную роль, овладевая женщиной, считался долгое время извращением. В оргиастических актах на меже мужчина ложился на спину, а активную роль играла женщина, оседлав его и скача, как на жеребце. В таком положении большая часть спермы вытекала в борозду, а не оставалась в лоне нимфы. Пассивная роль считалась для мужчины более естественной и соответствующей его пассивному началу). Дэви Ноэль в книге «Мистики и маги Тибета» описывает легенду о духовном учителе, который долгие годы искал просветления и, наконец, встретил одно из горных женских божеств. Восседая на троне, богиня предложила ему все свои богатства и любовь, но маг, по велению духов, не должен был слушать ее сладкий голос и принимать добровольные дары. Напротив, он должен был сбросить богиню с трона, разорвать золотые одежды и грубо овладеть ею, чтоб получить от нее великую мудрость и развеять те чары, которые она могла навести. В данном случае мы сталкиваемся с сохранением рудимента древнейших представлений о защитной стороне мужской силы от зловредной магии, наводимой женщинами. Надежным оберегом от магических чар считалась герма в форме фаллоса, посвященная богу Гермесу. Той же цели служили многочисленные лингамы с изображением эрегированного мужского полового органа. Вероятно, сам эрегированный член считался защитой и барьером для проникновения женской магии. Именно поэтому гермы, антропоморфные фигурки членов с человеческими чертами, изображения Приапа ставились в Греции буквально на каждом шагу, особенно у дверей в дом и на перекрестках дорог. * * * В свою очередь жрицы Богини-Матери носили ритуальные ожерелья из янтарных фаллосов, которые имитировали живые отрезанные члены, надевавшиеся в исключительных случаях, например, во время великих мистерий. * * * Именно в период праздников Деметры введенные в экстаз музыкой и наркотическим действием плюща юноши сами оскопляли себя мечами в храме богини. Таким образом они лишались своей мужской защитительной силы, отделявшей их от богини и ставившей преграду ее полной власти над ними. Отказ от пола в данном случае мыслился как соединение с благодетельной силой богини и переход под ее покровительство. * * * В Пантикапее, как и в Средиземноморье, изображения эрегированных фаллосов служило оберегом. В Керченском музее хранятся два таких терракотовы амулета с дырочками для веревки. Их носили на шее в надежде защититься от сглаза и чар. Рядом с ними ожерелья из трех крохотных бирюзовых зелено-голубых лингамов, скрепленных ниткой. Они изображают обвисшие члены, где яйца выглядят длиннее самого фаллоса. Это ожерелье жрицы Деметры, имитирующее отсеченные половые органы. * * * Тантрийские рисунки в изобилии изображают Великую Богиню в ее многочисленных ипостасях, окруженную оскопленными жрецами и отрезанными лингамами. Эти тантры обычно сопровождаются толкованиями об энергиях и символическом значении рек крови, клыков на лицах божеств и ожерелий из отрубленных голов у них на шеях. (Энциклопедия тантры. Алхимия экстаза. М., 1997). Однако, если на архаичном рельефе красуется отрезанная голова, то, смеем заверить читателя, отрезанная голова и имеется ввиду. Во всех ее значениях от символа космической глубины до прямого убийства. * * * Змеи из святилищ, которых кормили жрицы, имели ярко выраженную фаллическую сущность. Ведь змея вползает в щели между камнями и дыры в земле, символизирующие влагалище. Поэтому известные критские статуэтки жриц или богинь с двумя змеями в поднятых руках – это символическое (пиктографическое) изображение женщины с отрезанными мужскими половыми органами. Им параллельны точно такие же изображения жриц или богинь с двумя топорами-лабрисами в поднятых руках, символизирующими оружие богини и знак ее власти. * * * Палец, которым делается фаллический знак, считался своего рода символическим эквивалентом фаллоса. Поэтому обрубание пальцев имеет тот же магический смысл, что и обрубание членов. * * * Богиня Рея, пребывая на Крите со своим прекрасным, но ленивым возлюбленным Кроносом, обратилась к нему с просьбой: «Дай мне все пальцы с твоей левой руки. Одной руки достаточно для такого ленивого бога, как ты». Он отдал ей пальцы левой руки, и она сотворила из них пять маленьких божков, называемых Дактили или боги-пальцы. * * * В этой легенде содержится одно из объяснений ритуала пожертвования пальцев или фаланг пальцев. 25 лет назад в горах Окситании (Южная Франция) археологами была обнаружена зеленая рука из кавказского стеарита с обрубленными фалангами пальцев. Рядом руины храмов Луны и Солнца, Белесены и Белесена. (Жерар де Сед. Тайна катаров. М., 1998). Ритуальный предмет – каменная ладонь без пальцев – указывает на легенду о лишении Реей своего ленивого возлюбленного левой руки и намекает на ритуальные увечья мужчин. * * * В период борьбы за главенство между Богом-Отцом и Богиней-Матерью случалось, что женщины того или иного поселения, желая сохранить древнюю «правильную» веру, убивали всех мужчин своего племени, уже склонившихся на сторону Зевса, как сделали лемносские женщины в истории об аргонавтах. Жительницы Лемноса истребили мужскую общину своего острова, отрезали всем погибшим гениталии, обладавшие магической силой, и принесли их в качестве жертвы Богине-Матери. Поступая таким образом, женщины лишь ритуально воспроизводили вечно повторяющийся миф о расправе богини с Кроносом, который был не только лишен ею пальцев, но и впоследствии и оскоплен ( о чем мы расскажем ниже). ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ