В монографии Александра Эткинда «Хлыст» приводится интересная зарисовка из записок М.М. Пришвина: «Мне представляется чан кипящий, клокочущий, то рука покажется, то нога, то голова. На краю чана стоит поэт и спрашивает показавшуюся в чане голову: «Что мне делать?» Голова отвечает: бросься в чан и будешь с народом. Поэт говорит: я погибну. Голова: ты умрешь как поэт и воскреснешь вождем народа».
Пустая голова, конечно, просто дурила поэта, но сам этот образ - бурлящий чан, как мне кажется, хорошо отражает худшие стороны нашего «подвала» -- русского бессознательного. Ведь от проявлений народного подсознания нам никогда не было никакой пользы. В нашем «подвале» невозможно хранить картошку и кресла-качалки, доставшиеся от умерших родственников. (Как это делают итальянцы и прочие народы, непосредственно унаследовавшие духовное «имущество» Римской империи). Наш подвал всегда был мокр, грязен, запущен и завелись в нем даже не лягушки, а многометровые крокодилы.
Русское подсознательное - это заросшая мхом и паутиной яма, кое-как перекрытая гнилыми досками, посередине ее - кипящий котел с говноподобным варевом. А по углам - черные тени чудовищ.
И тем не менее, на протяжении столетий наша интеллигенция упорно черпает из этого чана и столь же упорно призывает монстров, свивших в русском подвале уютное гнездо.
У одного из этих чудовищ хорошо знакомое нам лицо - искаженное злобой, заросшее по самые брови, скалящее зубы.
Мужик с топором и в красной рубахе.
«Русский бунт, бессмысленный и беспощадный». (При всей затасканности этой характеристики, она абсолютно верна. Как говаривал товарищ Каганович - «совершенно точное определение»).
Одно побуждение, один порыв: «Лучше один раз напиться крови, чем сто лет питаться падалью». Все разнести, пустить «красного петуха» и скакать, под пьяные вопли, на фоне полыхающей барской усадьбы.
Хлыстовщина.
Народный бунт.
И бурлит, бурлит чан Великого Бессловесного.
Другой монстр обычно скрывался в тени, в самой густой тени из самых укромных углов подвала. О нем как-то писал К. Крылов, но применительно к современному европейскому сознанию. Крылов утверждал, что история Третьего Рейха оттого притягивает современного западного человека, потому что в его стиле, в униформе «Ваффен-СС» и бесчисленных орлах со свастикой воплотилось все то «черное», что существует в подсознании и современной Европы. Но ведь и в нашем подсознании присутствует та же тень в тени, образ европейского колонизатора в черной покойницкой форме.
Вспомним достаточно хрестоматийный факт - крайнюю популярность фильма «Семнадцать мгновений весны». И популярность эту обеспечивала вовсе не история Исаева-Штирлица, а антураж нацистского Рейха: эсэсовские мундиры, свастики и орлы, цитаты из «фюреров» различных уровней, зачитывавшиеся бесстрастным голосом Ефима Копеляна.
Вся эта парферналия, имевшая однако в своей эстетике чисто европейские корни.
Рыцарство и масонство. «Крестовый поход против Грааля» и суды Фемы. Рихард Вагнер и Вольфрам фон Эшшенбах.
У русских, как ни странным это кажется нашим «потреотам», все это вызывало живейший отклик.
Россия, впитавшая в себя и кровь Европы, и «тяжелую вязкую кровь» Азии, сумела укрыть в своем подсознании, в своем «подвале» сразу двух демонов - азиатскую волю к бессмысленному кровопролитию и европейскую волю к покою хорошо упорядоченного кладбища.
Товарищ Сталин, который действительно был гением, хотя бы потому что умел не только прекрасно улавливать эманации народного подсознания, но и противостоять им, совершенно стихийно пытался закрыть вход в наш подвал. Но делал он это, превращая русских в азиатский народ, словно надеясь, что импортированный из Азии паркет (иерархия, бюрократизация всего и вся, насильственная «любовь» к природе и жизни) сможет заглушить булькание русского чана. К смраду же, который продолжал лезть из подвальной ямы, нас попытались приучить, объясняя, что «народные бунты способствуют историческому прогрессу».
Но азиатский народ, несмотря на все усилия Иосифа Виссарионовича, из нас не получился. Тяготение к стилю в современной России проявляется в тех же формах, что и в Европе. Это уже одно доказывает, что искусственная азиатизация русских в годы Союза вызвала обратную реакцию. Она просто провалилась.
И провалилась именно из-за структуры нашего подсознательного, которая все же оказалась ближе к европейским, чем к азиатским народам.
Никого ведь не воодушевляла наша близость с тындыкскими народами или Индией. Более того, в крестьянско-пролетарской среде упорно циркулировали слухи о том, что «дружим» мы себе в убыток и что всевозможные «азиатско-африканские» друзья нас только объедают. (В конце-то концов, выяснилось, что «народные массы» все понимали вполне правильно. Масса уродов сидела на нашей шее и без всякой благодарности).
И когда «медведь сдох», то никто даже не посожалел. А ведь предупреждала великая жыдовская поэтесса Э.Э. Мошковская еще в 60-е гг.:
Заболеет серый волк,
Будут только радоваться.
И больного навещать
Станут все отказываться.
И придется умирать
В полном одиночестве.
И не будут воздавать
Никакие почести.
Так оно и вышло. СССР подыхал в полном одиночестве, а почести, которые ему попыталась воздать в 92-93 гг. оппозиция, воистину были «никакие».
Великий каганат рассыпался, маятник пошел назад, а из подвала смердит по-прежнему. Только над чаном, откуда исходят эманации бессознательного, теперь нависает черная тень с рунами «зиг» на петлицах.
И, если все пустить на самотёк, наиболее активная часть «масс» быстренько начнет возводить здание одержимого смертью Рейха, псведо-Империи, бодрым шагом двигающейся к яме, где уже гниют останки национал-социалистической Германии и императорской Японии.
Трагикомедия России во многом вызвана тем, что наша «элита» (особенно - «правая»), вместо того, чтобы формировать сознание народа, пытается воплотить в жизнь его волю, исходящую из бессознательного. Наши «правые» постоянно «вопрошают» народ и ждут в ответ некой «изначальной мудрости», облеченной в спокойные и взвешенные слова. И страшно поражаются, когда вместо этого слышат один бесконечный нечленораздельный вой, усиленный стенами подвала отзвук от лопающихся на поверхности чана пузырей.
От такого внимания к подвальным воплям возникли, например, и дурацкие ошибки славянофилов, противопоставлявших «землю» и «власть», видевших во «власти» зло. И это при том, что наша «земля» полностью аморфна, в ней напрочь отсутствуют любые потенции к самоорганизации.
Русская почва - это болото. А государство - сваи в это болото забитые. И сваи эти надо постоянно укреплять, подтягивать и удерживать. Когда об этом забыли - все рухнуло.
Советский эксперимент стал идиотской попыткой заморозить болото, а из образовавшихся кусков льда сколотить нечто, хоть сколько-нибудь приемлемое.
При помощи морозильной машины сталинского террора получилась колоссальная пирамида. Но - на короткий срок.
Сам товарищ Сталин, видимо, хорошо понимал, что это времянка и после войны даже не стал ее толком чинить. Так, поддерживал мороз на должном уровне, чтобы все окончательно не расползлось. А вот преемники его морозильник отключили. И потекло родимое, распадаясь и превращаясь в почву или, как грубо и верно писал Боря Парамонов, в то самое, в г...о.
Нынешняя власть бессильна, потому что колеблется между двумя путями выхода из болота - то принимается строгать и вбивать сваи, то пытается включить давно заржавевший морозильник.
И в том же духе действуют наши «потреоты». Они либо слушают ворчание чана и норовят вызывать тени из подвала («почвенники», национал-большевики, «леваки-антисистемщики» и т.п. публика), либо просто вопят: «включите морозильник» (системная и околосистемная оппозиция, близкая к КПРФ). Оба пути - «две дороги к одному обрыву».
Хотя бы потому, что, как и в начале 20 в., духи из подвала никого не устроят. Тогда на поверхность вылезли бесы «русского бунта», теперь попрут демоны так называемого «русского фашизма». Попытка же вновь «завести» морозильную установку вызовет гражданскую войну и поход на Россию «ста десяти языцев», вооруженных натовскими штыками с прицепленной к ним «Декларацией прав человека».
После стольких лет «ориентализации» русский народ привлекает исключительно крайности европейской эстетики, эстетика торжествующей Смерти.
Сталинский же тоталитарный стиль вызывает только раздражение. И именно из-за своего «жизнелюбия» и преувеличенной азиатчины, вызывающей воспоминания о «деспотиях» древности -- Персеполис, ворота Иштар, гвардия царя Артаксеркса...
Массовому пост-советскому человеку приятнее черные всадники, приходящие из Мордора. И только в рамках этой тенденции можно понять всевозможные продолжения Толкина «а-ля рюсс», в которых Саурон и прочее Мировое Зло оказывается вовсе и не Злом, и не Сауроном и вообще - куда более привлекательным, чем «этически правильные» Валары из Эрессеа. (То же тяготение к смерти, хотя и в более ослабленной форме, было заложено в интеллигентском культе Воланда).
Итак, как говаривал незабвенный Николай Гаврилыч: «Что делать?» (Сакраментальный ответ: «снимать штаны и бегать» не подходит. Это мы уже проходили в 1917-ом году).
Отвечать придется разумным делом.
Придется лезть в «подвал» и чистить его.
Пока это еще никому не удалось. Ни Петру, ни другим российским европеизаторам. И по сей день перед нами стоят две задачи. Как писал Владимир Ильич, «программа-минимум» и «программа-максимум».
Как минимум - прекратить внимать вою из подвала, воспринимая его как нечто «великое». Перестать «слушать голос революции». Забить в почву сваи, купить доски (только в этот раз - европейские) и попытаться наложить их на подвальную яму.
Максимум - перебить заселившихся в подвале крокодилов, дренировать его и выложить плиткой. То есть - сменить всю структуру национального подсознательного.
На заре «реформ» в чем-то подобном С. Кургинян обвинял наших «демократов». Сейчас ясно, что он был слишком высокого о них мнения. Все, что в этом плане получилось у наших сегодняшних правителей - результат случайностей и, параллельно с благотворными процессами, идет все то же взывание к подвалу. (Только теперь лучше воспринимаются призывы к самоудушению, а не к веселому разгулу по «методикам» Стеньки Разина и Запорижзской Сечи).
России же нужна максимальная рационализация, причем «сверху», нашей жизни. Государство должно взять на себя обязанность по созданию структур «Сверх-Я» и по навязыванию этих структур, конечно, не «огнем и мечом», но «тортом и пряником». «Правила игры» должны существовать не только в политике и экономике, но и в идеологической сфере.
Это даже пойдет на пользу тем, кто продолжает стоять у чана и вслушиваться в его булькание. Потому что - ответа все равно не будет из чана.
Игорь Гонтов.