Эрвин Штрокхаймер. Психоанализ урбанизации. Мюнхен, «Нью Фрейд», 2001. 244 с.


        Возникшее несколько лет назад в Мюнхене издательство с почему-то англизированным названием «Нью Фрейд» специализируется на выпуске литературы, посвященной как классическому «психоанализу», так и его более современным вариантам. Среди книг, выпущенных этим издательством в течение января 2001 г., мое внимание привлекло сочинение Эрвина Штрокхаймера прежде всего потому, что его автор не профессиональный психиатр, а историк-модернист. Из его отдельных статей, ранее появлявшихся в немецкой и французской научной и ненаучной периодике, ясно, что он рассматривает социальные структуры только как воплощение различных дефектов коллективного бессознательного.
        Штрокхаймер начинает свою книгу с довольно привычных рассуждений о существующей связи между властью и фаллической символикой. Он отмечает: «С самого начала существования первых цивилизаций классы, обладавшие властью в обществе, стремились укрепить ее не только при помощи насилия реального -- военного, экономического или языкового, но и с помощью насилия подсознательного. В данном случае был задействован один и тот же подсознательный механизм - правители возводили огромные фаллообразные сооружения, символизировавшие их превосходство над подданными. Таким путем они могли дополнительно укрепить свою власть - вызвав у человека подсознательный страх и подсознательную агрессию. И то, и другое можно было «канализировать», направить вовне, против соседей и политических противников».
        Развитие человеческой цивилизации Штрокхаймер рассматривает как продолжающуюся и все более углубляющуюся катастрофу, вызванную возникновением городов и установлением «урбанистического жизненного уклада». Автор «Психоанализа урбанизации» подчеркивает: «Создание Иерихона и Чатал-Гуюка стало важнейшим фактом в истории человечества прежде всего потому, что эти первые города запрограммировали всю дальнейшую историю вида homo sapiens. Сооружение зданий, устремленных вверх, символизировавших собой эрегированные фаллосы, должно было четко обозначить величие и могущество владык, ничтожество и убогость подданных. Страх и агрессия, которую одновременно вызывали такие конструкции, необходимо было использовать. Страх привел к возникновению тиранических государств; стремление направить агрессию жителей первых городов вовне - к бесконечным войнам. С тех пор человечество так и живет в этом однажды заданном ритме - от ужаса к насилию, и вновь - к ужасу. И все это на фоне вздыбившихся искусственных сооружений, стремящихся пробить небо в своем псевдосексуальном порыве».
        Эрвин Штрокхаймер отмечает «сексуальное давление» именно рукотворных сооружений, уверяя, что природные объекты воздействуют на человеческое подсознание в гораздо меньшей степени. Он пишет: «Какая-нибудь заводская труба, в которую вложен труд сотен людей, давит на бессознательное проходящих мимо нее в куда большей степени, нежели Эверест. Культурное наследие, при котором гора всегда воспринималась как творение Бога, в значительной степени смягчает восприятие ее фаллической формы. Ведь пост-христианская и пост-гностическая культура так никогда и не избавилась от представлений о боге-андрогине, совершенном сверхсуществе, стоящем выше половых сексуальных страстей. Хотя Христос и Бог-Отец были, безусловно, существами мужского пола, на этом предпочитали не акцентировать внимание. Бог-Святой Дух - ипостась, о половой принадлежности которой даже говорить кощунственно. (Однако, следует помнить, что в древнееврейском слово «руах» -- «дух» - женского рода. И, следовательно, на раннем этапе существования христианства (по меньшей мере) бесполость (или даже скорее - «надсексуальность» божества этим только подчеркивалась). Андрогин не конкурирует с существом, обладающим четкими признаками того или иного пола; фаллические творения Бога не угнетают человека».
        Обелиски, пирамиды, колонны - с точки зрения Щтрокхаймера, это только воплощенное в камне сексуальное насилие, которое правители осуществляли в отношении своих подданных. Он подчеркивает: «Не случайно одним из важнейших актов, завершивших окончательное установление в совершенных формах сталинской государства стало возведение высоток в Москве. Восемь фаллических символов, тесно связанных с фаллообразными силуэтами Кремля, должны были символизировать преемственность государственного насилия от царской России к позднебольшевистскому СССР, его вечность и неизменность». (Вообще, деятельность Сталина в области строительства и архитектуры привлекло особое внимание Штрокхаймера. Все указания советского лидера, касавшиеся перестройки Москвы, истолковываются немецким ученым однозначно и четко: это прямые приказы, регламентировавшие работу по созданию колоссального механизма, трансформировавшего подсознание советского человека. У автора «Психоанализа урбанизации» есть специальная статья, подробно рассматривающая этот вопрос, и мы планируем опубликовать ее в ближайшем номере нашего журнала).
        Естественно, Штрокхаймер обращается и к истории Третьего Рейха, как государства, старавшегося проводить последовательную политику государственного насилия. И здесь он уверяет, что гитлеровскую Германию погубило именно то, что идея всеобщего подавления не нашла своего выражения в подходящих символах. Штрокхаймер указывает: «Огромный купол «Гросс Халле», провал, ведущий вглубь триумфальной Арки - все это лишний раз свидетельствует о гомосексуализме Гитлера, не желавшего выбирать однозначно фаллические символы и тяготевшего к идеальной закругленности или затягивающим провалам. В столкновении с тремя державами, однозначно выразившими в архитектуре свою фаллическую сущность - Кремль России, небоскребы США и Биг-Бен Великобритании, Германия была обречена на разгром».
        Автор «Психоанализа урбанизации» крайне скептически оценивает результаты «градостроительной эволюции человека». Он отмечает, что рост этажности, сооружение все более и более высоких домов приводит к тому, что человек в современном мире буквально раздавлен «фаллической тиранией искусственных сооружений». Например, маниакальное стремление американцев жить в пригородах, Штрокхаймер объясняет вовсе не большим удобством пригородного домика, а только подсознательной попыткой убраться из тени фаллообразных небоскребов.
        Однако, не только давление со стороны фаллических сооружений разрушает бессознательное современного человека. Не в меньшей, а даже, может быть, в большей степени к деконструкции подсознания в городе приводит необходимость постоянного входа в помещения и выхода из них. Как утверждает Штрокхаймер, выход из любого помещения «наше подсознание трактует как вновь переживаемую родовую травму. Мы как бы опять рождаемся на свет, лишаемся обжитого убежища и еще раз переживаем послеродовой космический ужас. Не является случайным то, что первобытные люди вовсе не жили в пещерах. Нет, человек древности предпочитал кочевать, инстинктивно сохраняя свое подсознание здоровым. В пещеру входили только для совершения жертвоприношений, ритуальных действия перед охотой или проведения инициаций. Ибо каждый знал - «страшно место сие!» В современном же мире мы вынуждены жить в пещерах и каждый час наше подсознание подвергается тяжелым и сокрушительным травмам».
        Даже переход из одной комнаты в другую уже наносит тяжелый удар по подсознанию. Что же говорить о входе в другое знание (особенно - больших размеров) или о поездке в метро! Согласно Штрокхаймеру, после таких действий подсознание человека на многие часы оказывается с состоянии полнейшего хаоса, когда его глубинные слои буквально смешиваются один с другим. (Штрокхаймер - сторонник неофрейдистской теории, согласно которой подсознание имеет сложную структуру, на самых нижних уровнях состоящую из «пересекающихся полей» - «поле единых архетипов», «поле половых архетипов», «поле национальных архетипов» и т.д. Вот, вследствие поездки на метро, эти поля не только взаимопроникают друг в друга, но и разрушают «личные воплощения коллективных архетипов»).
        Все проблемы современной политики или все приколы современного искусства Штрокхаймер выводит из-за этой «взбаламученности» архетипических глубин. (Сам он предпочитает использовать не совсем корректный термин «интерференция архетипических полей»). Штрокхаймер пишет: «Здоровое подсознание и здоровое сознание взаимодействовали между собой органично. Импульсы, исходящие с разных уровней бессознательного, улавливались и воплощались беспрепятственно. В наше же время на уровень «Я» в гораздо большей степени воздействуют зоны интерференции, где сигнал полей подсознания, с одной стороны, усиливается, но, с другой стороны, искажается».
        Современный человек поэтому не может разобраться в своих собственных желаниях, склонен к болезненной рефлексии и самокопанию. Но еще хуже, когда внешнее символическое насилие со стороны «фаллообразных конструкций» накладывается на неразборчивые сигналы из глубин изуродованного подсознания. Эти сигналы побуждают человека на действие, но непонятно какое; давление фаллических символов вызывает агрессию, которую неизвестно на что направить. В результате в цивилизованном обществе с каждым годом все больше увеличивается число душевнобольных и сексуальных маньяков.
        Будучи человеком, придерживающимся скорее либеральных взглядов, Штрокхаймер не видит выхода из создавшейся ситуации, потому что «глобализация» связана для него исключительно с тотальной «урбанизацией». Отдельную, заключительную главу своей книги он отводит рассмотрению тех урабанистчиеских сценариев будущего, которые предлагали научные фантасты. В результате Штрокхаймер приходит к плачевному выводу: «Большинство фантастов оказалось не в состоянии выявить сексуальный аспект урбанизации. Даже автор, наиболее близко подошедший к этой теме - Р. Сильверберг в цикле «Стархевен» тем не менее не понял, что его герои, живущие внутри огромных башен-фаллосов, обречены на безумие и бунт, несмотря на практикующуюся в обществе сексуальную сверх-свободу. Единственным человеком, который предложил хоть какой-то выход из складывающейся ситуации, оказался Дж. Оруэлл. В его антиутопии накапливающаяся сексуальная агрессия реализуется в ходе бесконечной войны, которую ведут между собой три тоталитарных государства. Фаллическое гиперподавление преобразуется во всеобщую истерию и ярость. Однако, если ответ, предложенный Оруэллом, -- единственный, то это не может нас радовать. Ибо будущее, чьим символом является «сапог, наступающий на лицо поверженного человека», вряд ли может считаться достойным итогом для эволюции «разумного существа».
        Хотя Штрокхаймер не делает никаких прогнозов и поэтому в книге даже нет формального заключения, мрачный итог напрашивается сам собой - будущее нашей цивилизации - это либо торжество тоталитарных обществ, истощающих убийственные побуждения своих граждан в бесконечной войне, либо -- всеобщий "Бедлам", глобальная "палата № 6" и социальный хаос, в которым сгорят остатки окончательно обезумевшего человечества.